т. 

Позже он в одиночестве поскучал у буфетной стойки. Агирре все не появлялся, 
хотя было уже поздно. 

Этьен прошелся по залам. Говорят, даже мадридское казино "Гран пенья" уступает 
севильскому в аристократическом клубе "Касинилья де ла Кампана". Ну а если не 
быть завзятым и неизлечимо азартным картежником, более всего в этом клубе 
привлекал нарядный салон на первом этаже. Большие зеркальные витрины заливали 
его светом, и при этом в салоне не было душно. 

Двери клуба открывались только перед избранными. Здесь собирались местные 
гранды, сбежавшие из Мадрида, Валенсии, Сарагоссы, из других городов и 
провинций, занятых республиканцами, дипломаты, военные чины, журналисты, 
тореадоры, сановники, коммерсанты. 

Севилья походила в те дни на огромный перевалочный пункт, на необъятный зал 
ожидания на вокзале - зал ожидания первого класса! Иные беженцы задерживались 
здесь всего на несколько дней и в своих экипажах, в своих автомобилях спешили 
вдогонку за наступающей армией. Въехать в свой особняк, в свое поместье, войти 
в свой магазин сразу же, как только выгонят "красных"! Все ночлежные дома, 
гостиницы, монастырские подворья, таверны при дорогах, ведущих к Мадриду, 
переполнены беженцами. 

Этьен уже собрался к себе в "Кристину", но перед тем как уйти, подошел к 
игорному столу, где рулетка была сегодня к нему так благосклонна. И тут он 
увидел за спинами любопытных Агирре, сидящего понуро за столом. Как же Этьен не 
заметил его раньше? Или Агирре только что пришел? 

Крупье с профессиональной сноровкой отгреб лопаточкой деньги с проигравших 
квадратов стола. Печальным взглядом проводил Агирре эту кучу денег. 

Низкий абажур повис в табачном дыму над зеленым сукном, освещая стол, 
расчерченный на квадраты. 

Напротив Агирре сидела все та же старуха в соломенной шляпе. Крупье рассчитался 
с играющими. Делали новые ставки. Агирре неуверенно положил деньги на "11", но 
в самый последний момент нервно передвинул их на соседний квадрат. 

- Игра сделана, ставок больше нет, - объявил крупье, и рулетка с легким 
жужжанием завертелась... 

Агирре неотрывно следил за ней - вот-вот остановится... И вновь неудача. А 
старуха выиграла. Шустрый молодой блондин достал ее сумочку и сунул в нее 
выигрыш. Старуха игриво похлопала его по щеке рукой в перстнях и показала, на 
какие квадраты снова ставить. 

Агирре, подавленный проигрышем, порылся в карманах пиджака, ничего не нашел, 
встал, но подошедший Кертнер мягко усадил его обратно и незаметно передал 
деньги: 

- Держи. 

Докрутилась рулетка, и крупье пододвинул к Агирре кучу ассигнаций. Тот вскочил 
в веселом азарте. 

- Не будем больше испытывать судьбу. - Он взял деньги со стола и хотел отдать 
долг Кертнеру. 

- Успеешь. 

- Нет, нет, карточный долг - долг чести! 

- Я подожду. 

- Тогда играю на все! 

И снова крупье придвинул лопаточкой деньги к счастливому Агирре. Тот иронически 
улыбнулся шустрому блондину, отдал долг Кертнеру, рассовал остальные по 
карманам и отошел от стола. 

Агирре был радостно возбужден и все чаще поглядывал в другой конец зала - 
оттуда ему улыбалась очаровательная молодая сеньора. Она стояла об руку с 
пожилым мужчиной, но не сводила сияющих глаз с Агирре. 

15 

Джаннина укладывала вещи в чемодан, собирала Паскуале в дорогу, напевая 
"Прощание с Неаполем". Мать хлопотала на кухне. 

- Мама, где шерстяные носки? На палубе бывает ночью очень прохладно. 

- Посмотри в комоде, в нижнем ящике, - донеслось из кухни. 

Джаннина пела и не услышала, как за ее спиной тихо отворилась дверь и вошел 
Паскуале. Он осторожно положил покупки и стал подпевать Джаннине. Она бросилась 
отчиму на шею. 

- Я счастлив, что ты приехала меня проводить, - сказал Паскуале с нежностью. 

- Я была бы счастлива проводить тебя в последний