"Бенито". Каждая из этих шести 
букв несла свою цифровую нагрузку и своеобразно переводила на язык цифр весь 
алфавит. 

У Ингрид и у Фридриха Великого, работавшего на радиосвязи в Швейцарии, был под 
рукой один и тот же международный статистический справочник, битком набитый 
цифирью. Милан и Лозанна заранее уславливались, с какой страницы, с какой 
строчки и с какой буквы в слове начнут они свои очередные вычисления. А потом 
уж следовало помнить, на какой цифре окончится последний разговор и с какого 
слова начнется новая радиограмма, по новому коду, обусловленному тем или другим 
днем недели. 

Но и это еще не все! Помимо скользящей волны и переменчивого кода, время 
передач также непостоянное - у Ингрид подвижная шкала. 

Ингрид появилась в Милане незадолго до нового, 1936 года. Этьен воспрянул духом 
- так долго молчала "Травиата". А радист, который работал прежде, мог 
передавать лишь телеграммы, зашифрованные Этьеном, потому что шифр тому радисту 
не доверяли. Ингрид же, несмотря на молодость, была опытным работником, 
ученицей Клаузена. Этьен не знаком с Максом Клаузеном, но в Центре его считают 
лучшим радиоспециалистом. Про Клаузена говорили, что он может смонтировать 
радиопередатчик в чайнике, заварить в нем ароматный чай и напоить им даже 
самого привередливого англичанина. 

У "Травиаты" существенный недостаток - она обеспечивает радиопередачи только на 
небольшое расстояние, ее радиограммы можно принимать лишь в Швейцарии или в 
Тироле. Но разве расстояние между "Травиатой" и ее радиособеседниками 
измеряется только километрами или высотой альпийских гор? Их разделяет граница 
фашистского государства! 

Встретившись с Кертнером 18 июля, встревоженная Ингрид рассказала: 

- Меня вызывала сегодня Лозанна. Фридрих слушал Испанию. В эфире какая-то 
неразбериха. В Бургосе на полуслове прервали передачу. В Сеуте много раз 
повторяли одну и ту же фразу, - и произнесла по-испански: - Над всей Испанией 
безоблачное небо. 

- Вот оно, "пронунсиаменто", - Кертнер слегка побледнел. 

Фашистский мятеж в Испании увеличил поток оперативной информации. "Голос его 
хозяина" не замолкал подолгу, пока в конце августа "Травиата" не вышла из строя.
 

Ингрид ходила с заплаканными глазами. Этьен не думал, что хладнокровная рослая 
немка так разнервничается! 

Для того чтобы вылечить "Травиату" от внезапной немоты, нужно было достать 
четыре новые кварцевые пластины. 

Достать кварцевые пластины в Милане и в Турине не удалось. Ну что же, пришлось 
Анке Скарбек изменить торговой фирме, где она всегда покупала химикалии для 
фотоателье "Моменто", и отправиться за химикалиями в Рим. 

Однако кварцевые пластины, которые Анка привезла из Рима, не спасли положения. 
То ли передатчик требовал пластин другого рода, то ли Ингрид по радиокоду не 
смогла получить точных инструкций о том, как именно пластины нужно установить и 
как устранить помехи. 

Центр решил прислать специалиста. Опытному Редеру, а иначе говоря, Фридриху 
Великому пришлось на время бросить свой радиопередатчик в Лозанне и поехать в 
Милан, благо туристский сезон еще не закончился, а театральный сезон уже 
начался. 

Согласно расшифрованной телеграмме, Ингрид должна стоять, держа в руках папку с 
нотами, 8, 12 или 16 сентября в 2 часа дня на пьяцца Доумо, так, чтобы иметь в 
поле зрения фронтон собора, памятник Виктору-Эммануилу и пространство между 
ними. В один из назначенных дней Ингрид встретит блондина лет тридцати, 
высокого роста, с портфелем из крокодиловой кожи и с номером газеты "Фолькишер 
беобахтер", торчащим из кармана. 

Господин спросит Ингрид по-немецки: "Не скажет ли фрейлейн, как пройти к 
часовне Сфорцеска?", на что Ингрид должна ответить: "Я иду в том направлении и 
могу вам показать часовню". 

Если свидание в указанные дни не состоится, Центр дает три резервных дня: 19, 
20 и 21 сентября в тот же час. 

По-видимому, в Центре не знали о давнем и близком знакомстве Ингрид с Фридрихом 
Великим, о том, что кодированная радиосвязь между ними помогает обоим 
переносить разлуку и что Фридрих Великий с помощью шифра уже объяснился Ингрид 
в любви, а ее ответ, также зашифрованный, вселил в него надежду: как только 
обстоятельства позволят, они съедутся вместе, чтобы не разлучаться... 

Короче говоря, не обязательно было тратиться на "Фолькишер беобахтер", Ингрид 
узнала бы его и без газеты, торчащей из кармана. 

Он прилежно осматривал достопримечательности Милана. Кертнер дважды уступил ему 
свои билеты в оперу, и дважды соседкой случайно оказывалась Ингрид. 

А когда Фридрих Великий уехал, хозяйка Ингрид обратила внимание на то,