м, 
чтобы из первых рук собирать сведения обо всех сторонах военной деятельности 
фашистов. Полученную информацию я должен был по договоренности лично передавать 
советским друзьям во Франции или при случае - в Англии. Для срочной связи у 
меня был код и несколько секретных адресов за пределами Испании. 

Перед выездом из Англии мне вручили инструкцию по пользованию кодом, написанную 
на крошечном клочке материала, напоминающего рисовую бумагу. Инструкцию я 
обычно хранил в кармане для часов, и вот именно этот клочок чуть было не 
поставил меня под дула винтовок фалангистов. 

После нескольких недель, проведенных в делах и заботах в Севилье и ее 
окрестностях, я случайно обратил внимание на объявление о предстоящем в 
следующее воскресенье в Кордове бое быков. В то время линия фронта проходила в 
25 милях к востоку от Кордовы, между Монторо и Андухаром, и идея взглянуть на 
бой быков в непосредственной близости от фронта, где я еще не побывал, 
оказалась слишком заманчивой. Я решил провести весь конец недели в Кордове, 
включив в свою программу и воскресную корриду. Я отправился в военную 
комендатуру Севильи - капитанию, чтобы получить необходимый пропуск, но 
приветливый майор отмахнулся от меня. По его словам, для посещения Кордовы 
специального пропуска не требовалось. Все, что нужно сделать, - это сесть на 
поезд и отправиться в путь. 

В пятницу я сел в утренний поезд в Севилье и оказался в одном купе с группой 
итальянских пехотных офицеров. Чувствуя себя, как говорится, всегда на работе, 
я пригласил их на обед в Кордове, но они вежливо отказались из-за отсутствия 
свободного времени: накануне отправки на фронт они будут слишком заняты в 
публичных домах. 

Я снял номер в отеле "Дель Гран Капитан" и, пообедав в одиночестве, отправился 
на прогулку по благоухающим улицам Кордовы. Побродив в состоянии счастливой 
беззаботности до полуночи, я вернулся в отель и лег спать. 

Мой сон был прерван оглушительным стуком в дверь. Я открыл. В комнату ввалились 
два человека в форме гражданской гвардии, выполнявшей функции военной 
жандармерии. Они приказали мне быстро собрать вещи и отправиться в комендатуру. 
На мой вопрос: "Зачем?" - старший из них, в чине капрала, коротко бросил: 
"Приказ!" 

В те дни я спал очень крепко. Не в мою пользу было и то, что я стоял в пижаме 
перед двумя гвардейцами в тяжелых башмаках и вооруженных винтовками и 
револьверами. Я еще не проснулся до конца и был растерян, так что мой мозг 
работал отнюдь не со скоростью света. Меня сверлила одна мысль: как избавиться 
от предательской бумажки в кармане брюк? Подумал о ванной комнате, но мой номер 
был без ванны. Пока я одевался и собирал вещи, гвардейцы перерыли мою постель. 
Может, удастся как-нибудь освободиться от этого клочка бумаги по дороге из 
отеля в комендатуру? 

Когда мы вышли на улицу, я убедился, что сделать это нелегко. У меня была лишь 
одна свободная рука, в другой я нес чемодан. Позади твердо шагали, по всей 
видимости, хорошо вымуштрованные конвоиры, которые следили за мной, как ястребы.
 Так что, когда меня ввели в здание комендатуры, компрометирующая бумажка все 
еще находилась при мне. Помещение было освещено одной лампой без абажура, 
бросающей яркий свет на большой полированный стол. Я предстал перед низкорослым,
 уже немолодым, лысым и угрюмым майором гражданской гвардии. Не поднимая глаз 
от стола, он рассеянно выслушал рапорт конвоировавшего меня капрала. 

После тщательной проверки моего паспорта майор спросил: "Где ваше разрешение на 
въезд в Кордову?" Я повторил ему то, что мне сказали в севильской капитании, но 
он не принял моих слов во внимание. "Неправда, - заявил он тоном, не терпящим 
возражений. - Всем известно, что для приезда в Кордову требуется особое 
разрешение". Что привело меня в Кордову? Желание посмотреть бой быков? Где же 
мой билет? Ах, у меня его нет? Я только что приехал и собирался купить билет 
утром? "Правдоподобная" история! И так далее. По мере нарастания скептицизма в 
словах майора я все больше убеждался, что майор - ярый англофоб. В те дни было 
много англофобов по обе стороны фронта в Испании. Мой мозг заработал с 
лихорадочной быстротой в поисках выхода из создавшегося положения. 

Майор и два арестовавших меня гвардейца с подозрительностью приступили к 
осмотру моего чемодана, но прежде они поразили меня неожиданной деликатностью, 
надев перчатки. Содержимое чемодана тщательно просматривалось, прощупывалось 
пальцами и разглядывалось на свет. Не найдя ничего предосудительного в моем 
нижнем белье, они стали тщательно замерять наружные и внутренние размеры 
чемодана, простукивая его поверхность. Когда "невинность" содержимого" чемодана 
оказалась вне всяких сомнений, гвардейцы даже вздохнули. У меня появилась 
надежда, что э