Р.
 Сообщалось, что для решения этих задач будут использованы проверенные агенты, 
в том числе «Гейне».
  Агентурное донесение «Старого» (принял Маклярский): 
  «Получив от Садовского предложение об установлении связи с немцами, я по 
вашему указанию дал на это согласие, после чего Садовской поручил мне подобрать 
группу лиц для использования их в целях установления связи с немцами и 
проведения антисоветской работы в Москве. Воспользовавшись этим предложением 
Садовского, в качестве якобы одного из активных участников предложил 
кандидатуру Демьянова». 


* * * 

  Александр Демьянов  впервые встречался с Садовским 11 января 1942 года. Перед 
встречей он волновался. Он даже не думал о миссии, которую на него возложил 
Маклярский. Слишком значительной была для него фигура Бориса Александровича. Он 
еще в школьные годы наткнулся на его стихотворение в одном из дореволюционных 
журналов, сохранившихся у мамы, и оно врезалось в его память. Стихотворение 
называлось «В уездном городе», и тогда, лет двадцать с лишним назад, оно 
поразило его простотой и глубиной созданного образа. Александру вдруг 
захотелось крикнуть, подобно чеховским трем сестрам: «В Москву!» Это означало 
для него — в жизнь, бурную, кипящую, полную людей и событий. Александр до сих 
пор помнил стихотворение от первой до последней строчки:
 Заборы, груды кирпича, 
 Кривые улицы, домишки 
 И за собором каланча 
 С уснувшим сторожем на вышке. 
 Здесь сорок лет, что год один. 
 Не знают люди перемены, 
 Как рамки выцветших картин, 
 Смиренно кроющие стены. 
 А в поле, там, где млеет ширь 
 И рожь колышется волнами, 
 Хранит кладбище монастырь, 
 Приосененный тополями, 
 И здесь такой же мирный сон. 
 Как сладко спится позабытым! 
 Лишь луч порой, упав на клен, 
 Играет зайчиком по плитам.
 Теперь это стихотворение повернулось новыми гранями, заиграло. И он еще раз 
нашел подтверждение однажды родившейся мысли: смысл стихотворения не может быть 
постигнут одним прочтением. Он вдруг ощутил весь трагизм этих строк, 
оказавшихся для автора пророческими. Вот они, эти люди, жившие пышной столичной 
жизнью, а ныне выброшенные на задворки истории. И даже то, что Борис 
Александрович парализован, казалось символичным. И вот этого-то человека он 
теперь должен использовать. Демьянов был опытным разведчиком, вошедшим во вкус 
оперативной работы, но в этот раз он подумал, что совершает предательство. 
Встреча же расставила все по своим местам. Александр был поражен. Он никак не 
мог понять, как в этом старом немощном теле могло уместиться столько ненависти 
и желчи. Возможно, советская власть не решила проблем демократизации общества, 
но призывать фашистов на роль освободителей! «Гейне» еле сдержался, чтобы не 
вступить в спор с Садовским.
  Агентурное донесение «Гейне» (принял Маклярский) 
 о первом посещении вместе со «Старым» Бориса Александровича Садовского и его 
жены Надежды Ивановны Воскобойниковой:
  «Садовской, не стесняясь нового человека, читал свои антисоветские 
прогерманские стихи». 
  Агентурное донесение «Старого» (принял Маклярский): 
  «Мнение Садовского о новом госте — „Гейне“ — самое лучшее. Следует отметить, 
что Садовской в тот день производил впечатление не вполне нормального человека. 
Был в возбужденном состоянии, напялил на себя дворянскую медаль на 
„владимирской“ ленте». 
  Агентурное донесение «Гейне» (принял Маклярский): 
  «После нескольких встреч с Садовским я получил от него задание нелегально 
перебраться через линию фронта к немцам, проинформировать их о существовании 
церковно-монархической организации „Престол“ и получить указания о дальнейшей 
работе. 
  В плане операции, разработанном группой Маклярского, также говорилось: 
«Учитывая желание Садовского связаться с немцами, намечаем переброску через 
линию фронта агента „Гейне“ в качестве курьера церковно-монархической группы, 
возглавляемой Садовским. 
  Свою посылку через линию фронта «Гейне» объяснит германскому командованию тем,
 что неожиданный отход германских войск от Москвы дезориентировал Садовского и 
его окружение, ожидавшее вступления немцев в Москву еще во второй половине 
октября 1941 года. 
  «Гейне» сообщит также немцам, что по указанию «Старого» он лично 
сконструировал радиопередатчик и приемник, который установлен в Москве (адрес 
«Гейне» не знает, так как он известен только «Старому»)». 
 Далее в плане было расписано задание «Гейне». В нем отмечалось, в частности, 
что он должен предпринять все усилия, чтобы остаться у немцев в качестве