сотрудничества.
 Некоторые лидеры эмиграции вступили в контакт с мнимыми подпольщиками. На 
удочку советской разведки попался глава военной эмиграции — председатель 
Российского общевоинского союза генерал Александр Павлович Кутепов, 
обосновавшийся в Париже. Генерал поверил в реальность «Треста», хотя более 
изощренный человек догадался бы, что с ним ведут игру.
 Во всяком случае, бывший главнокомандующий Белой армией генерал Антон Иванович 
Деникин утверждал, что с самого начала заподозрил нечто неладное. Кутепов 
делился с Деникиным своими планами подпольной работы. Деникину все это очень не 
нравилось. Он считал прямого и храброго генерала не очень пригодным к 
конспиративной деятельности и подпольной работе. И оказался прав (см. книгу 
Дмитрия Леховича «Белые против красных. Судьба генерала Деникина»).
 «Из рассказов Александра Павловича Кутепова, — вспоминал Деникин, — я начал 
выносить все более и более беспокойное чувство. Однажды я сказал ему прямо:
 — Нет у меня веры. На провокацию все похоже. Но Кутепов ответил:
 — Но ведь я ничем не рискую. Я «им» не говорю ничего, слушаю только, что 
говорят «они».
 Сомнения Деникина усилились после того, как мнимый «Трест» (а в реальности 
чекисты) помог одному из видных деятелей эмиграции Василию Васильевичу Шульгину 
нелегально проехать по Советской России и преспокойно покинуть ее, чтобы 
написать вполне просоветскую книгу «Три столицы» — о Москве, Ленинграде и Киеве.
 Шульгин вернулся из России, убежденный в реальности монархистов-подпольщиков.
 Однажды Деникина попросили укрыть в своей квартире секретные дела кутеповской 
организации и притащили пять или шесть чемоданов. Антон Иванович с женой успели 
разобрать бумаги, среди которых обнаружилась и переписка с «Трестом».
 «Просмотрев это, — записал Деникин, — я пришел в полный ужас, до того ясна 
была, в глаза била большевистская провокация. Письма „оттуда“ были полны 
несдержанной лести по отношению к Кутепову:
 «Вы, и только Вы спасете Россию, только Ваше имя пользуется у нас 
популярностью, которая растет и ширится…»
 Описывали, как росло неимоверно число их соучастников, ширилась деятельность 
«Треста»; в каком-то неназванном пункте состоялся будто бы тайный съезд членов 
в несколько сот человек, на котором Кутепов был единогласно избран не то 
почетным членом, не то почетным председателем… Повторно просили денег и, паче 
всего, осведомления.
 К сожалению, веря в истинный антибольшевизм «Треста», Кутепов посылал 
периодически осведомления об эмигрантских делах, организациях и их 
взаимоотношениях довольно подробно и откровенно…»
 Несмотря на скептицизм Деникина, генерал Кутепов безгранично верил в «Трест».
 Тесть Деникина, Василий Иванович Чиж, остался в Советской России. Он жил в 
Крыму и работал на железной дороге. Никто не знал о его родстве. Деникин решил 
перевезти его во Францию и попросил Кутепова узнать, как это можно сделать.
 «Можно себе представить нашу скорбь, — вспоминал Деникин, — когда я прочел в 
кутеповском письме, адресованном „Тресту“, что „Деникин просит навести справки, 
столько будет стоить вывезти его тестя из Ялты“!..
 Когда Кутепов пришел ко мне и я горько пенял ему по этому поводу, он ответил:
 — Я писал очень надежному человеку.
 Поколебать его веру в свою организацию было, по-видимому, невозможно, но на 
основании шульгинской книги и прочитанной мной переписки с «Трестом» я сказал 
ему уже не предположительно, а категорически: все сплошная провокация!
 Кутепов был смущен, но не сдавался. Он уверял меня, что у него есть «линии» и 
«окна», не связанные между собой и даже не знающие друг друга, и с той линией, 
по которой водили Шульгина, он уже все порвал».
 В 1927 году в ОГПУ пришли к выводу, что операцию «Трест» надо заканчивать, 
потому что она может провалиться. Так и произошло. В апреле 1927 года бежал в 
Финляндию один из главных агентов ОГПУ в этом деле Фриц Эдуард Опперпут.
 Оперпут, бывший штабс-капитан царской армии, в Гражданскую войну пошел в 
Красную армию и дослужился до должности помощника начальника штаба внутренних 
войск Западного фронта. Он перешел на сторону Савинкова, вступил в Народный 
союз защиты родины и свободы и был арестован еще в 1921 году. Спасая себе жизнь,
 он изъявил желание сотрудничать и был привлечен к работе в роли секретного 
сотрудника ГПУ. Его освободили и снабдили документами на имя Эдуарда Оттовича 
Стауница. Когда Опперпуту-Стауницу представилась возможность бежать за границу, 
он все рассказал.
 30 ноября 1924 года Артузов представил начальству «Справку о работе 
контрразведывательного отдела за 1923 — 1924 операционный год».
 Он рисовал картину тотального шпионажа против СССР. Каждый иностранец априори 
считался разведчиком.
 «Иностранные государства, — докладывал Артузов, — ведут энергичную разведку 
либо через свои официальные учреждения, находящиеся на территории нашего Союза 
и пользующиеся правами экстерриториальности, таких учреждений в одной Москве 
насчитывается двадцать пять, кроме того имеются кадры иностранных 
корреспондентов, в число которых входят двадцать семь американских 
корреспондентов, занятых исключительно разведывательной работой, либо путем 
организации резидентур разведывательных отделов своих генштабов вне миссий.
 Немцы практикуют для данной цели организацию специальных коммерческих 
предприятий, например: виноторговля «Конкордия», оптические магазины, через 
духовенство и через широкую сеть, организованную в крупнейших немецких 
колониях; поляки — через католическое духовенство, организацию книжных 
магазинов, через торговые фирмы; финны — почти исключительно путем посылки в 
СССР отдельных частных лиц, вербуемых из ч