скрыть свои 
эмоции в прощальном письме:

 «Я рад, что 711 намеревается найти более подходящий путь для получения 
информации, нежели предшествовавший. Из сказанного делаю вывод, что он до сих 
пор использовался очень редко. Мне жаль, что наша опасная и очень напряженная 
деятельность была малоэффективной. Далее идет речь о моем якобы нежелании 
продолжать сотрудничество. Видимо, вы были неправильно информированы. Могу 
заверить, что моя неутомимая деятельность исходила из чувства долга и не 
преследовала никаких материальных интересов… Если возникнет необходимость, я 
готов в любое время к дальнейшей работе».

 Симпатические чернила больше не поступали, на бельевой веревке Анны Стронг 
никакие сигналы не появлялись, а над ящичком в загоне для скота Вудхала выросла 
трава. Группа Калпера прекратила свою деятельность.
 Через два месяца Роберт Таунсенд вновь взял на себя роль Калпера-юниора. 
Объяснений этому поступку нет, остаются лишь предположения. Возможно, верх 
взяло чувство долга, а может, для него стала невыносимой разлука с 355. К тому 
же и Вашингтон стал настаивать на возобновлении работы нью-йорского кружка. Во 
всяком случае, манхэттенские агенты вновь стали поставлять ему информацию о 
численности войск и военных планах англичан, подчас из ставки Клинтона. Однако 
доставка информации из Нью-Йорка осложнилась, ибо англичане взяли под контроль 
выходы из города и досматривали всех, кто вызывал у них подозрение. К счастью, 
у Таунсенда было еще достаточное количество симпатических чернил. Однако из 
предосторожности к старому трюку с бумагой Роэ прибегал значительно реже.
 Тогда Таунсенд решил отправить письмо с нарочным полковнику Бенджамину Флойду 
в Брукхевен, в котором было написано:

 «Нью-Йорк, 20 июля 1780 года
 Глубокоуважаемый господин полковник! Вашу записку (слова «посланную с мистером 
Роэ» были зачеркнуты, но хорошо читались) я получил и принял к сведению. К 
сожалению, сейчас не могу выслать вам необходимые товары в связи с их 
отсутствием. Как только они поступят, перешлю по почте. Ваш покорный слуга
 Самуэль Калпер».

 Дом полковника Флойда в последнее время подвергался частым грабежам, поэтому 
его стремление приобрести кое-что в городе было вполне объяснимо. Так что 
письмо сомнений не вызывало и объясняло, почему Роэ следовал с пустыми руками. 
(На обратной стороне листа симпатическими чернилами был написан, естественно, 
другой текст.)
 На бруклинском пароме письмо было прочитано английской стражей и возвращено 
Роэ, который беспрепятственно проследовал в Сетокет. Там он оседлал коня и 
поехал к ферме Вуда, чтобы навестить заболевшего хозяина. Войдя в дом, запер 
двери, передал тому письмо Таунсенда и рассказал о виденном по дороге. Вуд 
приподнялся на постели, шатаясь от слабости, и дрожащей рукой написал Талмеджу:

 «Ваше письмо я получил. К сожалению, заболел и лежу в постели с высокой 
температурой… 724 (Остину Роэ) пришлось поторопиться, чтобы доставить сюда 
подтверждение Калпера-юниора о прибытии эскадры адмирала Грейва в составе шести 
линейных кораблей, к которым в Нью-Йорке присоединятся еще три. Пятидесяти– и 
сорокапушечный корабли отплыли в Род-Айленд. Там они окажутся раньше, чем вы 
получите это донесение. Сегодня в Уайтстоне на корабли погружены 8 тысяч солдат 
– с тем же пунктом назначения… Прошу извинить за возможные ошибки в письме 
из-за болезни. Осуществляйте необходимые передвижения войск, а я буду молиться 
за ваш успех. Остаюсь преданный вам Самуэль Калпер».

 Калеб Брюстер ожидал возвращения Роэ в обусловленном месте, и Вудхал написал 
ему несколько строчек:

 «Пожалуйста, отправьте прилагаемый материал по назначению без малейшей потери 
времени. Эти сведения могут оказаться весьма важными для судьбы нашей страны. 
Возвращайтесь назад по указанию Джона Болтона».

 По прибытии в Феарфилд Брюстер не сразу нашел Талмеджа и поэтому попросил 
одного из драгунских офицеров доставить депешу в ставку Вашингтона в Прекнессе 
(Нью-Джерси) посыльным. В четыре часа утра 21-го она была там. Ее сразу же 
вручили адъютанту генерала – Александру Гамильтону. Поскольку самого Вашингтона 
на месте не оказалось, а Гамильтон знал про симпатические чернила, он тут же 
обработал послание. Прочитав текст, немедленно переслал его генералу Лафайетту, 
находившемуся на пути в Ньюпорт, сопроводив запиской:

 «Генерал в отъезде и возвратится, вероятно, не ранее полуночи. Вполне возможно,
 что информация не более как финт противника, но к ней следует отнестись вполне 
серьезно. Посему и направляю ее вам».

 Вернувшийся в штаб-квартиру под вечер Вашингтон стал ломать голову над 
сообщением. Клинтон мог в действительности уже быть на подходе к Ньюпорту. 
Остановить войска противника и заставить их возвратиться мог лишь контрудар по 
Нью-Йорку. Удержать же свои позиции у Ньюпорта он вряд ли сумел бы из-за 
слабости собственной армии. Взяв перо, он задумчиво повертел его в пальцах. 
Стоило ли действительно наносить этот контрудар или же достаточно заставить 
сэра Генри поверить, что он будет вот-вот нанесен? Может быть, перо сможет 
сделать то, на что не способен меч?..
 В транспортное подразделение британской армии, двигавшейся в направлении 
морского пролива, был передан пакет с