ты в яхт-клубе повредил себе спину, его на военной 
санитарной автомашине отвезли в армейский госпиталь, чтобы он, как похвалился 
сам Дунлап, «не выболтал какой-нибудь секрет под воздействием медикаментов». Но 
и на этот раз никто не задался вопросом, как простой курьер с женой и пятью 
детьми, получавший 100 долларов в неделю, мог оказаться в таком фешенебельном 
клубе.
 Он, вероятно, еще некоторое время мог бы заниматься своими делишками, если бы 
не допустил ошибку. Опасаясь, что его в порядке обмена пошлют служить за океан, 
он подал прошение о своем переводе в число гражданских служащих. Ему бы 
следовало знать, что в этом случае он будет подвергнут строжайшей проверке. 
Впервые в жизни он должен был пройти через детектор лжи. Тесты «Случаи 
воровства, пусть даже небольшого» и «Нарушения законов» зарегистрировали его 
нервозность, вызвав подозрение. Поначалу никаких изменений в его положении не 
произошло. Но через два месяца было установлено, что он живет не по средствам – 
а ведь для этого было бы достаточно просто выйти на стоянку автомашин. Его 
перевели в отдел вестовых, где он уже никакого доступа к секретным материалам 
не имел.
 В ходе дальнейшей проверки Дунлап становился все более нервным и подавленным. 
Один из его друзей сказал тогда:
 – Его уже ничто не радует. Если у него что-то не получается, он тут же 
взрывается.
 14 июня он появился в небольшом мотеле невдалеке от Форт-Мида, заплатил за 
четыре дня вперед и сказал хозяину, что хочет немного отдохнуть после 
двадцатилетней службы в армии (на самом деле он прослужил всего одиннадцать 
лет). На второй день вечером во время очередных автогонок он заговорил с 
некоторыми друзьями о том, что собирается покончить с собой.
 – Тогда никто не принял всерьез эту болтовню, – вспоминает один из его 
приятелей, – но, когда он на следующее утро не появился, мы поспешили к нему в 
мотель. Джек лежал в постели без сознания и с высокой температурой. Вокруг 
валялось несколько пустых пивных бутылок и пара опорожненных упаковок от 
снотворных таблеток. Так что появились мы вовремя.
 Дунлапа отправили в военный госпиталь, полиция же обнаружила два прощальных 
письма, адресованных одно – Саре, а другое – жене Диане. В отношении шпионажа в 
них не было ни слова, но жену он попросил упомянуть журналистам о его заслугах 
в Корее. Расследованием его дела сразу занялись детективы Агентства 
национальной безопасности, военной полиции и контрразведки. За ним был 
установлен негласный надзор.
 В госпитале, придя немного в себя, он сказал навестившему его 
непосредственному начальнику, что от идеи совершить самоубийство он тем не 
менее не отказывается. Однако никаких мер предосторожности почему-то не приняли.

 Но если армия не проявила к нему должного интереса, то друзья все же пытались 
его спасти. 20 июля один из них буквально в последнюю секунду выхватил у него 
из рук револьвер, когда он попытался застрелиться. На следующий день было 
замечено, что он прихватил из гаража длинный кусок шланга, а в ночь с 22-го на 
23 июля, полностью заправившись бензином и купив бутылку лучшего шотландского 
виски, выехал на мало используемую дорогу неподалеку от Маркис-Крик. Там Дунлап 
прикрепил шланг к выхлопной трубе автомашины, сунув другой его конец в плотно 
закупоренный салон.
 Мертвеца утром обнаружили рыбаки.
 Почти через месяц после его самоубийства, 20 августа, в агентстве забили 
тревогу, когда Диана в вещах мужа обнаружила секретный документ. О происшедшем 
доложили в ФБР, и целая армия детективов занялась расследованием дела, дотошно 
расспрашивая людей, даже мало соприкасавшихся с Дунлапом. Были предприняты 
попытки установить его связи вне службы, исходя из возможных контактов с 
советскими дипломатами. Когда на браслете его часов обнаружили какую-то 
семизначную цифру, возникло предположение, не номер ли это его личного счета в 
швейцарском банке. Однако оказалось, что это – номер телефона его приятельницы, 
который он никак не мог запомнить.
 Специалисты АНБ попытались установить, какие документы могли пройти через руки 
Дунлапа. Предположительно это были справки ЦРУ о мощи Советской армии, атомном 
вооружении Советского Союза и ряд секретных данных по странам НАТО. Пентагон на 
это никак не отреагировал, ни подтвердив, ни опровергнув эти сведения.
 – К черту все эти измышления, – сказал в сердцах один из экспертов. – Мы все 
равно никогда не узнаем, какие из документов ушли. Вместе с тем почти наверняка 
обо всем важном, что прошло через отдел, Москве известно.
 Недавно по личному указанию военного министра Роберта Макнамары Пентагон 
предпринял детальное расследование дела Дунлапа, но сведения о его результатах 
не опубликованы до сих пор. Если бы речь шла о любом другом учреждении или 
ведомстве, возмущенная общественность потребовала бы строгого наказания 
ответственных лиц, снятия с должностей и увольнения. Но суперсекретное 
Агентство национальной безопасности, прикрываясь этой своей секретностью, может 
говорить лишь вообще о мерах по усилению безопасности.
 Такова старая, проверенная временем бюрократическая практика, при которой 
ведомства, связанные с секретами, могут отделываться молчанием о допущенных ими 
просчетах и ошибках. Так что в этом нет ничего нового или удивительного. Не 
звучит ли, однако, иронией то обстоятельство, что человек, нанесший 
колоссальный вред своей стране, мог в результате такой волокиты быть похоронен 
в священной земле Арлингтона.




 Джакомо Казанова 
 ВОЯЖ В ДЮНКЕРК


 Из прилагаемой истории читателю с