ий коммунист, деятель 
международного революционного движения. С подписанным документом в кармане 
Парвус уехал в Германию.
 Парвус был одновременно и членом РСДРП и германской социал-демократической 
партии, и имел крупные знакомства среди немецких социалистов. Ему в это время 
было тридцать пять лет. Он лично был знаком с Рейнхардтом и многими известными 
людьми в Центральной Европе. Родившись в 1867 году, он начал свою авторитарную 
– политическую и уголовную – карьеру рано.
 Настоящая его фамилия была Гельфанд. Он уехал из России, когда ему едва минуло 
четырнадцать лет. Он приехал в Швейцарию учиться в Базеле и Берне. В Цюрихе он 
познакомился с Плехановым, Аксельродом и Верой Засулич, которых покорил своим 
холодным энтузиазмом и ненавистью к царской России. Они, как и все, кто его 
знал в молодые годы, удивлялись его уму, энергии, фанатизму, который, впрочем, 
не мешал ни ясности мысли, ни способности к теоретическому мышлению. Переехав в 
Германию, он вступил в германскую с.-д. партию и уже через год был своим 
человеком в доме Розы Люксембург, где познакомился с Бебелем и Каутским (позже 
он ввел Троцкого в дом Каутского), спорил с Бернштейном, стал редактором 
социалистической «Арбейтер Цайтунг» и начал писать в ленинской «Искре».
 Его основной идеей была идея «перманентной революции», которую Троцкий, после 
знакомства и сближения с ним, усвоил и развил  [41] . Перманентная революция 
должна была начаться всеобщей забастовкой на политической почве. Хозяйству 
страны должен был быть нанесен смертельный удар. Буржуазия должна была дать 
трещину и рухнуть. Всеобщая забастовка и разрушение государства должно было 
начаться в России, как в наиболее реакционной стране. Россия должна была стать 
первой «жертвой», и ее примеру должны были последовать остальные страны. Парвус 
верил во всеобщую забастовку не только как в самое сильное, но и единственное 
средство переворота, это средство было сильнее и террора, и пропаганды, и 
баррикад, и гражданской войны, и, конечно, конституции. Всеобщая забастовка 
должна была стать первым шагом к окончательному и бесповоротному освобождению 
европейских стран и России от капитализма.
 Эта идея, которой Парвус был одержим и которая питалась его безудержной 
ненавистью к русской реакции, напоминает отчасти маниакальную идею Рейли о роли 
подкупа. Но Рейли был авантюрист, и только. Парвус был и авантюрист, и 
блестящий теоретик революции, и «слон с головой Сократа» (как его звали всю 
жизнь), который сумел за несколько лет поставить себя если не в самый центр, то 
очень близко от центра как германской, так и русской социал-демократии, стать 
другом Розы Люксембург, своим человеком у Бебеля, вдохновителем Троцкого и 
«многоуважаемым Александром Лазаревичем» для Горького.
 Он говорил, что через несколько лет в Европе начнется война, и эта война будет 
способствовать «распадению капиталистических структур». Россия проиграет эту 
войну, и тогда Россией будет дан сигнал к падению европейских монархий. Через 
всеобщую политическую забастовку сначала рухнет русский государственный аппарат,
 а затем и остальные страны последуют за ней. Разрушение хозяйственной системы 
Европы нанесет капитализму-империализму «финальный удар, непоправимый и 
необратимый».
 В годы перед первой войной Парвусом было написано на двух языках (русском и 
немецком) около пятидесяти статей и издана дюжина книг по вопросам политической 
экономии Европы и разрушения хозяйства мировой революцией. Его идея мировой 
войны как первого шага к этому принималась далеко не всеми, и отношения его с 
некоторыми видными германскими с.-д. стали портиться. Из некоторых мест его 
высылали. Он обосновался в Мюнхене; после одной из своих нелегальных поездок в 
Россию он пришел к заключению, что ни Плеханову, ни Засулич он доверять не 
может. Войну России с Японией он воспринял как пролог к революции и напечатал в 
«Искре», в 1904 году, статью «Война и революция», где предсказал 1905 год. Но с 
Лениным отношения у него были неровные, и одно время Парвус перешел к 
меньшевикам: это случилось во время его близости с Троцким.
 Троцкому было 26 лет, когда они встретились. Он с увлечением стал развивать 
идеи Парвуса, и вскоре «перманентная революция» приняла свой окончательный вид. 
В своей брошюре «До 9 января», вышедшей с предисловием Парвуса, Троцкий был 
всецело на стороне того, кто считал всеобщую забастовку средством более сильным,
 чем террор и баррикады. Позже, в своей автобиографии, Троцкий, признавая роль, 
которую Парвус сыграл в его жизни, писал, что «Парвус без сомнения был одним из 
главных марксистов на рубеже двух столетий».
 Как пишет историк того времени: «Троцкий был горд, агрессивен, страстен»  [42] 
, для него Парвус был слишком «ненадежный гедонист, лишенный стабильности, 
подверженный лени, может быть, неспособный довести до конца свои намерения и 
теорию перевести в практику. Идентифицируясь с ним в их общей интеллектуальной 
кооперации, Троцкий не мог идентифицироваться в активной жизни, но тем не менее 
их отношения в первые годы столетия были отношениями ученика и учителя».
 Уже в 1904 году они были настолько близки, что Троцкий с женой одно время жили 
у Парвуса в Мюнхене. Когда наступил 1905 год, они оба, Троцкий и Парвус, с 
фальшивыми паспортами оказались в Петербурге. Настоящая (и первая в истории 
России) всеобщая забастовка пришла в мае и октябре, т. е. после 9 января, и 
революция 1905 года пришла за ней и подтвердила прогнозы Парвуса и Троцкого. 
Этот последний оказался председателем первого Совета рабочих депутатов, а после 
ареста Троцкого Парвус занял его место (уже в подпольном Совете), пока и он не 
был арестован. Они, когда были еще на свободе, издавали вдвоем газету, которая 
с 30 000 в первые же дни подскочила до 100 000 экземпляров в день, – этот тираж 
намного превыс