б 
обмене дипломатических представителей, военных и граждан вообще, обнаружилось, 
что дипломатические  v военные представители Англии и Франции пользуются своим 
званием для организации на территории РСФСР заговоров, направленных к захвату 
Совета Народных Комиссаров с помощью подкупа и агитации среди войсковых частей 
к взрыву мостов и продовольственных складов и поездов.
 Данные, имеющиеся в распоряжении Правительства и отчасти уже опубликованные в 
сообщениях Чрезвычайной Следственной Комиссии и комиссаров Северной Коммуны, 
устанавливают с несомненностью тот факт, что нити заговора сходились в руках 
главы английской миссии Локкарта и его агентов. Равным образом установлено, что 
здание английского посольства в Петрограде фактически было превращено в 
конспиративную квартиру заговорщиков.
 При этих условиях, будучи всецело проникнуто искренним желанием в полной мере 
соблюдать дипломатическую неприкосновенность и правила международного общения, 
Правительство РСФСР лишено возможности предоставить свободу действий лицам, 
прибывшим в Россию в качестве дипломатических и военных представителей и 
поставившим себя фактически в положение заговорщиков против Правительства нашей 
страны.
 Поэтому Правительство РСФСР поставлено в необходимость создать для лиц, 
уличенных в заговорах, такие условия, при которых они лишены были бы 
возможности продолжать дальше свою преступную с точки зрения международного 
права деятельность.
 Когда английские и французские войска продвигаются по территории РСФСР для 
поддержки открытых мятежей против Советской власти и дипломатические 
представители этих держав внутри России создают организацию для 
государственного переворота и захвата власти, – Правительство РСФСР принуждено 
во что бы то ни стало принять необходимые меры самообороны.
 Все интернированные представители английской и французской буржуазии, среди 
которых нет ни одного рабочего, будут немедленно освобождены, как только 
русские граждане в Англии и Франции и в районе оккупации союзных войск и 
чехословаков не будут больше подвергаться репрессиям и преследованиям. 
Английские и французские граждане будут иметь возможность немедленно покинуть 
территорию России, когда эту же возможность получат российские граждане в 
Англии и Франции.
 Французские военные получат эту возможность, когда русские солдаты при участии 
Международного и Русского Красного Креста будут возвращаемы из Франции. 
Дипломатические представители той и другой страны, и в том числе сам глава 
заговорщиков Локкарт, одновременно будут пользоваться возможностью возвращения 
на родину.
 Уже после того, как Правительством Советской Республики были приняты 
приведенные выше решения, нами получено от английского правительства радио с 
сообщением об аресте т. Литвинова и его персонала. Это обстоятельство служит 
для нас еще лишним подтверждением правильности наших действий и полной 
обоснованности наших опасений, когда мы отказывались допустить выезд Локкарта и 
его сотрудников из России ранее выезда тов. Литвинова из Англии.
 И в этом английском радио, и в одновременно полученном по радио заявлении 
французского правительства в случае дальнейшего содержания под стражей 
английских и французских граждан эти правительства угрожают индивидуальными 
репрессиями всем видным большевикам, которые попадут в их руки.
 Это обстоятельство для нас не является новостью, так как уже теперь такого 
рода репрессии, вплоть до расстрелов советских работников, совершаются в районе 
оккупации держав Согласия. Мы остаемся при нашем прежнем предложении отказаться 
от репрессий в том случае, если таковые будут прекращены со стороны держав 
Согласия, как мы о том заявляли уже неоднократно.
 Повторяем еще раз, что принимаемые нами меры предосторожности касаются 
исключительно английской и французской буржуазии и что ни одного рабочего мы не 
тронем.
 Народный Комиссар по Иностранным Делам
  Чичерин» . 
 Мура была где-то близко, в том же подвале, может быть, но Локкарт не знал, где 
именно, и спрашивать было некого, и вообще некого было больше просить о чем бы 
то ни было. Он слышал и видел многое в первые же дни. Людей тащили на смерть, 
людей били. В первый же вечер в коридоре он увидел молодую женщину, он узнал ее,
 это была Дора Каплан. Ее вели куда-то. Он понимал, что в датском и норвежском 
посольстве, где у него были друзья, думают о нем и по возможности предпринимают 
шаги, но какие?
 Через несколько дней сиденья к нему в камеру пришел Петерс. Он принес ему две 
книги для чтения: русский перевод последнего романа Уэллса «Мистер Бритлинг 
пьет чашу до дна» и «Государство и революцию» Ленина. Он не сел ни на стоявший 
здесь табурет, ни на койку, но постоял у окна и сказал, что все французы и 
прочие «коллеги» Локкарта посажены в Бутырки, в общую камеру, только он один 
сидит здесь в одиночке, а затем, как уже бывало прежде, поговорил на свои темы: 
об Англии, о дочери, о своем долге перед партией, о капитализме, который 
загнивает, о том, что сам он очень чувствителен и его что-то щиплет за сердце, 
когда он подписывает смертные приговоры. И потом, помолчав, перешел к роману 
Локкарта и Муры. Эта тема, как показало дальнейшее, тоже была одной из его 
любимых.
 Они оба стояли у окна, когда во дворе, внизу под ними, красноармейцы 
образовали два тесных ряда и между ними прошли три фигуры, три старика, толстые,
 лысые и, видимо, больные.