у, он подал на своих американских контрагентов в суд. Но дело 
проиграл.
 Рейли разводов не признавал, но был три раза женат. Последним браком Рейли 
женился в 1916 году на испанке, Пепите Бобадилья. В это время он жил в Германии,
 ездил в США, Париж и Прагу. Паспортов у него было достаточно для всех стран, 
воюющих и нейтральных. Затем, в 1918 году, английское правительство послало его 
снова в Россию, здесь он должен был поступить в распоряжение некоего Эрнеста 
Бойса, установить контакты с капитаном Кроми, а также с главой французской 
секретной службы Вертемоном и корреспондентом «Фигаро» Рене Маршаном; эти два 
последних были ему представлены в американском консульстве в Москве французским 
консулом, полковником Гренаром.
 В эти годы Рейли, судя по фотографиям, был высокого роста, черноволос, 
черноглаз, слегка тяжеловат, с крупными чертами самоуверенного, несколько 
надменного лица. Он не ограничился Вертемоном и Кроми, но немедленно начал 
устанавливать самостоятельные связи с оставшимися в Москве и Петрограде 
представителями союзных и нейтральных государств, расставляя сети для уловления 
полезных ему информаторов, иностранных и русских, стараясь сблизиться с такими 
людьми, как Каламатиано, грек, работавший на секретную службу США (глава 
американского Красного креста Робинс был вне пределов досягаемости), как 
англичане Джордж Хилл и Поль Дюкс, который еще до войны работал в Москве, и 
конечно – Брюс Локкарт. Все эти лица в это время имели каждый свои связи с 
русскими антибольшевистскими группами в самых различных слоях населения: от 
офицерства до духовенства и от купечества до актрис.
 Позже, когда Рейли, после трех лет бешеной скачки по Европе и встреч с 
Деникиным в Париже и с Керенским в Праге, замышляя почти единолично свергнуть 
большевиков и посадить в Кремле Бориса Савинкова, был застрелен советскими 
пограничниками при переходе финско-русской границы под Белоостровом в ноябре 
1925 года («Известия» от сентября 1927 г. дают неверную дату: июнь 1927), 
Пепита выпустила о нем книгу, включив в нее, кроме своих о нем воспоминаний, 
краткую автобиографию самого Рейли-Релинского, которая, весьма возможно, тоже 
была написана ею самой. Вся книга не стоит бумаги, на которой она напечатана, 
но кое-что можно узнать о Рейли из его писем к Пепите, часть которых приведена 
целиком, и даже в факсимиле. От всей книги тем не менее остается впечатление, 
что Пепита была не только не умна, но и совершенно несведуща в русских делах, 
путая Зиновьева с Литвиновым и называя белогвардейца-террориста Георгия 
Радкевича, бросившего бомбу в здание ВЧК на Лубянке, «господином Шульцем» 
только потому, что он был женат на террористке Марии Шульц. Из книги можно 
также вывести заключение, что сам Рейли, несмотря на свою сверхъестественную 
самоуверенность, был полностью разобщен с русской реальностью, с 
послереволюционной, созданной обстоятельствами, действительностью, утверждая, 
что контрреволюцией занимаются только слабоумные дураки и что надо 
«действовать», т. е. бить по ВЧК. В том, что она была «зверски жестокой», с ним 
никто не спорил.
 В действительности, летом 1918 года члены английской и французской секретной 
службы и кое-кто из американского и даже скандинавских консульств работали в 
одном направлении, устанавливая связь с генералами будущей Белой армии с одной 
стороны и эсерами с другой и держа постоянный контакт, как в Москве, так и вне 
Москвы, с остатками русской либеральной буржуазии. Денежные фонды из Европы 
приходили через Локкарта, и он распределял их отчасти по своему усмотрению, 
отчасти согласно распоряжениям Ллойд-Джорджа, который давал их Локкарту на 
основании его же, Локкарта, шифрованных телеграмм. Среди получателей, как позже 
стало известно, были не только Б. В. Савинков и генерал Алексеев, но и сам 
патриарх Тихон. Но неверно будет сказать, что Локкарт один был получателем и 
распорядителем денег, часть которых шла и от бегущих на юг русских 
промышленников и дельцов, помещиков, домовладельцев, крупных заводчиков, тех, 
кто сохранил еще золото, валюту, царские и керенские деньги, – эти последние 
все еще имели относительную ценность. Локкарт был не один. Начиная с весны в 
этом помогал ему Рейли, который получал самостоятельные суммы из Лондона и 
который ухитрялся находить пути получения немалых сумм из США и Франции, а 
также от Масарика, озабоченного судьбой чешского легиона, сформированного в 
Сибири. Только в 1948 году были опубликованы документы, из которых видно, что 
Масарик, с помощью Рейли, Локкарта и других агентов, в то время замышлял 
убийство Ленина.
 Локкарт, отбросив все свои старые колебания, был до такой степени под 
впечатлением от Рейли, появившегося в Москве, что к середине июня он решил, что 
Рейли именно тот нужный ему человек, которого ему не хватало: целеустремленный 
и твердый, с готовым планом и безграничной уверенностью, что будущее в его 
руках.
 Рейли несомненно был человеком незаурядным, и даже на фотографиях лицо его 
говорит об энергии и известной «магии», которая в этом человеке кипела всю 
жизнь. Были ли это уже тогда зачатки сумасшедшей мании величия или 
гипнотическая сила, скрытая в нем? Она выливалась в его словах и заставляла 
людей, вовсе не склонных к благотворительности, давать ему огромные денежные 
суммы или людей, лучше его понимавших положение в России, выслушивать его и 
заражаться его энтузиазмом. Несомненно, в нем была сила убеждения (он, кстати, 
видимо, никогда не терпел неудач с женщинами), и, когда он заговорил о 
возможности открыть союзному десанту путь с севера на Москву, люди слушали его, 
и проект его безумного рискованного плана становился если не реальностью, то, 
во всяком случае, идеей, таившей в себе потенциал и на которую стоило решиться.
 Локкарт в июне – июле был уже вполне твердо убежден, что антибольшевистский 
десант не только нужен, но что он и возможен. И не только он откроет генералу 
Пуллю путь на Москву (а попутно и на Петроград), но в конце концов и на Украину,
 где германская армия методически занимает хлебные территории в