что я рискую не меньше вас.

В общем, 15-го января 1995 года они перебросили меня во Владикавказ.




Глава 2. Грозный. 18 января



После трех дней проверок меня повезли в Чечню. На каждом перекрестке водитель 
обращался к местным жителям, сидящим у блок-постов, и они давали свежую 
информацию о передвижениях российских войск и показывали безопасный маршрут. 
Через несколько взвинченных нервных часов, ночью с потушенными фарами, мы 
въезжали, наконец, в город Грозный через «Южный коридор». Мой ангел-хранитель и 
водитель Асланбек напряженно всматривался в темноту. Видимость и так была почти 
нулевая, а тут еще и туман. Однако, по-моему, это было нам только на руку. По 
дороге часто встречались одинокие прохожие. В основном это были вооруженные 
люди, либо «мирняк», тащивший на санках канистры с водой. Протопал строем 
небольшой отряд в белых маскировочных костюмах. Тишина почему-то действовала 
угнетающе.

– Двум смертям не бывать, – пробормотал Асланбек и решительно нажал на педаль 
газа.

Въехали на плотину и запрыгали по ухабам, петляя между воронками. Вокруг 
валялись искореженные останки «легковушек». Некоторые еще дымились…

Две женщины с ребенком, которых мы взяли на борт в ближайшем селе, рассказывают,
 что вчера днем был минометный обстрел. Российские военные били по роднику, где 
набирают воду местные жители. Побило много народу и за водой теперь ходят, в 
основном, ночью…

Плотину проскочили благополучно и стали подниматься в гору. Впереди через туман 
начали проступать отблески крупного пожара. Женщины объяснили, что это горят 
нефтехранилища, месяц назад подожженные российской артиллерией…

Долго петляли по улочкам. Высадили пассажиров. Наконец остановились у ворот. 
Заходим в дом. Асланбек поясняет, что здесь живет его дядя. Хозяин, крепкий, 
шустрый старик, сидел за вечерней трапезой при свечах. Ему прислуживал юноша. 
Дед пригласил к столу. Дома тепло. Раздеваемся. Помыв руки, подсаживаемся к 
нему. Представляемся.




Дядя Джунид


Пока старик заводит речь о политике, я нажимаю на вяленую баранину с лапшой. Он,
 эмоционально жестикулируя, рассказывает о том, что творится в городе, порой 
срываясь почти на крик. Подросток, подмигнув нам, шепчет, что дед почти оглох 
от непрерывных бомбежек, потому что спускаться в подвал отказался из принципа.

Некоторые их соседи, в основном русские, не имеющие близких родственников, уже 
голодают. Чеченцы делятся с ними продуктами. Но самое страшное – отсутствие 
питьевой воды. По дороге к роднику и обратно уже погибло много народу, опять же 
в основном малоимущие русские. Вчера выпал снег, слава Аллаху! Снег тщательно 
сгребают под навесы или укрывают пленкой как самую большую ценность. Поговорка 
«у соседа даже снега зимой не выпросишь» – приобретает зловещий смысл. Вода – 
это жизнь. Или смерть. Хорошо еще, что в этом квартале пока не разрушены 
газовые магистрали, в домах тепло. А в других кварталах города люди замерзают…

Лапша застряла у меня в горле… Оставив хозяевам одну из дюжины керосиновых ламп,
 купленных нами на «большой земле», прощаемся.

Заехали в дом, где сидят несколько вооруженных бородачей. Нас встречают радушно,
 угощают мясом. Буквально засыпают вопросами о том, как реагирует мир на 
события в Чечне. Асланбек о чем-то с ними шепчется. Опять тронулись в путь. 
Наконец размещаемся на ночлег. Мне выделили отдельную комнату с роскошной 
двухспальной кроватью. Перед сном мы с Асланбеком, незаметно для других, 
тяпнули по сто грамм, хотя еще вчера договаривались, что не будем брать в рот 
ни капли: «С благополучным прибытием в Ад!»




Глава 3. 19 января





Ополченцы


Утром вместо петухов нас разбудила артподготовка. Установки «Град» лупили с 
соседней горы. Ракеты с воем и шелестом пролетали низко над нами и рвались 
где-то неподалеку в городе. Через несколько минут обстрел кончился, а в городе 
застрекотали пулеметные очереди, часто забухали взрывы. Кто-то кого-то атаковал.
 Чеченцы не обращали на это никакого внимания. По из словам, гораз