непрерывно в течение двух недель. После удачного прыжка всю боль как рукой 
сняло. 

Так как времени на подготовку оставалось очень мало, то пришлось при первых 
тренировочных прыжках за один заход самолета сбрасывать не одного, а сразу. 
трех парашютистов. 

Парашютисты, совершившие первый прыжок, в дальнейшем прыгали группами по 6-12 
человек. На этой стадии обучения уже легко было обеспечить до 300 прыжков в 
день. 

Таким образом, над базой Татэяма весь день в воздухе парили белые купола 
парашютов. Это было красивое, но пока еще мирное зрелище. 

При таком темпе подготовки нам стало казаться возможным завершить работу к 
назначенному в приказе сроку. 

8 октября. Трава на летном поле еще не высохла от недавно прошедшего мелкого 
осеннего дождя, но прыжки все же было решено проводить. Уложив парашюты, 
которыми мы пользовались для тренировок в первой половине дня, мы после обеда 
возобновляем прыжки. И вот над Татэяма снова белеют купола парашютов. Один, два,
 три... Между ними сохраняется интервал около 50 м. Все больше и больше 
появляется в небе белых облачков, превращающихся в купола, словно бутоны в 
огромные цветы. 

Но вот одно облачко вытягивается в извивающуюся ленту и начинает быстро 
снижаться, обгоняя другие. "Что за странное явление",- думаю я, внимательно 
следя за ним. Парашютист продолжает падать. Я начинаю нервничать. 
"Раскройся!"-наконец, кричу я, топая ногами от волнения. С земли кажется, что 
парашютист падает с ужасной скоростью. Он судорожно болтает ногами и 
руками-значит, не потерял сознания. Но помочь ему уже ничем нельзя. У меня 
сердце готово остановиться, я весь съеживаюсь. Вот до земли остается 50, 30, 20 
м! Беда! В какое-то мгновение мне кажется, что я слышу звук удара парашютиста о 
землю. Я закрываю глаза: "Разбился!" 

Даже по радио с земли уже невозможно хоть на время остановить выброску 
парашютистов. А транспортные самолеты непрерывно продолжают выбрасывать 
парашютистов, и они, легко покачиваясь в воздухе, медленно приближаются к земле.
 Их несколько десятков. Вот опять появляется длинная белая лента. Неужели опять 
не раскроется? До земли остается 60, 50, 40... 30 м. О ужас! Раскройся же! 
Парашют раскрылся почти в тот момент, когда парашютист ударился о землю. Он 
остается лежать на месте в таком же положении, как упал. К месту падения бежит 
инструктор, вокруг собирается толпа. Я тоже, пробираясь сквозь толпу, спешу к 
месту катастрофы. 

Подбегаю и вижу, что на земле лежит уже мертвый матрос 1 класса Тиба. Новички, 
еще не знавшие всех правил, пытаются начать сборку парашюта Тиба. Я их 
останавливаю, чтобы выяснить, правильно ли была произведена укладка парашюта до 
этого. 

Осмотрев внимательно все части парашюта, убеждаемся, что укладка была сделана 
нормально. Но почему же не раскрылся парашют? 

Причина отказа парашюта в работе остается неизвестной. Я страшно переживаю. Это 
первый случай, когда мне не удается установить причину катастрофы. Какие же 
принимать меры? Чувствую, что парашютисты волнуются. 

Однако война на носу и раздумывать нет времени. Пока делаем предположение, что 
парашют, видимо, отсырел во время вчерашнего дождя, поэтому и отказал в работе. 


- Убрать труп, продолжать учебные прыжки! - отдаю я распоряжение. 

Я был главным инструктором по учебным прыжкам и сам совершал ежедневно один 
прыжок. После этого случая я специально прыгнул первым. 

На следующий день, 9 октября, мы встречали принца Такамацу, прибывшего 
инспектировать наш отряд. 

Снова оживление в воздухе. В небе белеют купола парашютов. Несколько сот 
человек приземляются благополучно. Но вот опять белое облачко одного парашюта 
вытягивается в ленту и, опережая другие, стремительно приближается к 
земле-точное повторение вчерашнего, 

Еще один молодой парень гибнет при исполнении служебных обязанностей. Сажусь в 
стоящую наготове машину и спешу на место падения. 

Охваченные тревогой за судьбу остальных 1500 парашютистов, исследуем парашют, 
перебирая стропу за стропой, и приходим к выводу, что причина отказа лежит в 
самой конструкции парашюта.