торты в западном стиле, хлеб, сладкие кремы и тому подобное; все это — вместе с 
местными продуктами, которые регулярно присылались на корабль, когда бы он ни 
входил в гавань, — гарантия, что сладкоежка Ямамото будет доволен. На встрече с 
принцем Коноэ, ожидавшим от Ямамото совета в политике, тот вдруг попросил 
премьер-министра предпринять что-нибудь для улучшения поставок предметов первой 
необходимости. 

— Я не особенно разбираюсь в политике, — сказал он, — но был несколько удивлен, 
услышав о всеобщей нехватке продовольствия от моих офицеров и матросов, 
возвращавшихся из увольнения на берег. 

Это происходило в 1941 году, когда нехватка продовольствия уже стала ежедневной 
темой для обсуждения в домах по всей Японии; как тут не подумать, что из-за 
увлечения радостями жизни в период командования Объединенным флотом Ямамото 
потерял связь со временем, потому и «был несколько удивлен». 

И все-таки не только «сладкая жизнь» приводила Ямамото к излишней полноте. Еще 
одна явная причина — отсутствие физических упражнений. Он всегда утверждал, что 
«мужчина, который не может оставаться здоровым без упражнений, недостоин быть 
морским офицером», — ведь команда подводной лодки или экипаж миноносца вряд ли 
имели нормальные условия для необходимых физических упражнений. Из теории 
Ямамото вытекало также, что время от времени важно менять образ жизни, чтобы и 
поддерживать физическое здоровье, и сохранять гибкость тела и ума. В 
действительности это попытка самооправдания, — Ямамото много времени проводил 
за картами. (Старший ординарец Оми вспоминает, что Ямамото часто требовал 
принести доску для игры в шоги, даже когда корабль стоял в порту.) 

Само собой разумеется, что стойки на руках, некоторые упражнения или даже 
прогулки по палубе большого корабля «Нагато», тем более такая «перемена образа 
жизни», как игра в шоги, не предотвращали опасности прибавить в весе, и не 
верится, что растущая полнота Ямамото отражала его великолепное физическое 
состояние. 
3
С 1937-го по 1939 год Ямамото Чикао (первый адъютант Ямамото Исороку в бытность 
его морским атташе в Соединенных Штатах) находился в 1-м секторе 1-го 
управления морского генерального штаба, где приложил руку к написанию «Плана 
операций на предстоящий год»; но в начале лета 1941 года он оказался на 
посыльном судне морской авиации «Читосе». Однажды в июне он прибыл на борт 
«Нагато», чтобы принять участие в штабных учениях по картам против американцев, 
проводившихся командованием Объединенного флота. Однако выяснил, что в атаке на 
Филиппины командование не предусматривает никакого использования обычных 
авианосцев, кроме небольшого учебного корабля «Хосо». Это весьма отличалось от 
его идеи с самого начала бросить все силы в атаку на Филиппины — это он всегда 
держал на уме, когда речь шла об операциях в морском генеральном штабе. 

Озадаченный и встревоженный, он подозвал офицера штаба авиации Сасаки Акиру и 
потребовал объяснить причины столь опасной аномалии. Сасаки смутился: 

— Одну минуту, — и отвел Ямамото в другую каюту; там, понизив голос, он 
продолжил: — Это не имеет значения; я полагаю, вы знаете — авианосцы «Акаги», 
«Кага» и другие — их целая куча — послать на Филиппины невозможно: как только 
начнутся военные действия, им предназначено направиться на Гавайи. 

Шанс, о каком командир «Читосе» не мог и мечтать. 

— Мне кажется, это чертовски рискованно! — произнес он в удивлении. — И чья же 
это идея? 

— Главнокомандующего, конечно! 

— И вы с этим согласились?! 

— Нет. Поначалу почти все офицеры штаба были против, но главнокомандующий 
настоял. 

«Да, игра, достойная Ямамото Исороку», — подумал другой Ямамото. Продолжая 
расспрашивать Сасаки, он узнал, что, поскольку оперативный диапазон 
истребителей «зеро» увеличился, теперь, если потребуется, они могут достичь 
Филиппин, стартуя с южной оконечности Тайваня. Начальник штаба 11-го воздушного 
флота Ониси Такидзиро занялся выяснением, можно ли, если потребуется, направить 
весь авианосный флот на Гавайи. 

— Но помните, — сказал ему Сасаки, — что это секрет высшей степени. 

Ямамото возвратился на «Читосе» в смятенных чувствах. 

И все же, как уверяет Чихайя Масатака, после войны написавший «Проклятие 
Ава-мару», в середине 1941 года совсем немногие как на флоте, так и вне его 
были посвящены в план главнокомандующего. Чихайя также заявляет, что члены 
морского генерального штаба и отдела кадров отличались неразговорчивостью и