Ямамото провожает летчиков (апрель 1943 г.)

Ямамото в Рабауле (апрель 1943 г.)

Ямамото осматривает поднятую со дна подводную лодку



Хвост самолета Ямамото после падения

Прах Ямамото переправляют в Токио с борта «Мусаси» (23 мая 1943 г.) 
2
Когда Ямамото пришел на Объединенный флот, в прямом подчинении у него оказался 
бывший ведущий работник аппарата морского министра Тайюи, с тех пор поднявшийся 
до ранга контр-адмирала, — ныне он командовал 6-й эскадрой крейсеров с 
флагманами «Како» и «Фурутака». Как он сам вспоминал впоследствии, в период 
1938—1940 годов на Объединенном флоте царила крайне напряженная атмосфера. 
Учения, например, проводились не как обычные, в мирное время, а настолько 
интенсивно, как будто уже шла настоящая война. Одно из проявлений этого — новый 
тип учений, принятый для вхождения в гавань. Дело в том, что войти в гавань или 
покинуть ее — чрезвычайно трудная и опасная для флота операция; соверши 
какой-нибудь из кораблей его императорского величества ошибку — она приведет к 
повреждениям, а виновный офицер обязан совершить ритуальное самоубийство. Так, 
в обычное время принято использовать различительные цвета и поддерживать связь 
по радио между судами. Но сейчас, однако, всем кораблям приказано потушить огни 
и следовать в молчании за флагманом, — ведь в военное время невозможно 
использовать ни цветовые сигналы, ни даже слабые радиосигналы. Самая большая 
нервотрепка возникала при отплытии из гавани. Кораблям водоизмещением тысячи и 
десятки тысяч тонн нужно время, чтобы набрать скорость, — действовать в темноте 
чрезвычайно трудно; пусть передний корабль становится невидимым — все равно 
необходимо держать определенную дистанцию, иначе, если что-то случится, корабль 
не отреагирует немедленно. 

Сам Тайюи и основная масса моряков, не говоря уже об остальной части общества 
вопреки самим себе, находились под большим впечатлением от степени готовности, 
которой достиг японский флот непосредственно перед началом войны на Тихом 
океане. «Все равно, — свидетельствует Тайюи, — ни один морской офицер не желал 
войны ни в каком смысле». По приказу командования на «Акаги» — авианосце, на 
котором служил капитан 2-го ранга Фучида Мицуо, — велась весьма напряженная 
подготовка. Она, например, включала тренировку в приземлении на палубу в 
экстремальных условиях, во взлетах и посадке ночью; участвовали все летчики 
независимо от способностей и технического уровня. Вначале это вызвало серьезное 
недовольство среди тех, кого касалось. 

Командир «Акаги» — Кусака Рюносуке, а командир 1-й авианосной эскадры, в состав 
которой входил «Акаги », — Озава Джисабуро. Фучида Мицуо, значительно моложе их,
 выпускник пятьдесят второго года Морской академии, — как раз на вершине своих 
способностей и энергии. 

В то время он занимался проблемами повышения точности ночных бомбардировок. 
Тогда не было, конечно, ни ракет, ни радаров; на тренировках в ночном 
бомбометании «обороняющаяся сторона» искала самолеты «атакующей стороны» с 
помощью прожекторов, а потом нацеливала зенитные пушки и стреляла. К сожалению, 
свет прожекторов являлся причиной частой гибели самолетов, поскольку слепил 
летчиков. Поэтому решили отказаться от их применения на этой стадии. Но Фучида 
возражал. 

— Это подготовка к войне — заявлял он. — Включите прожектора — я лечу сам! 

Надев солнцезащитные очки, он отрабатывал полеты сквозь ослепляющий свет, — 
благодаря этому он и его товарищи пилоты привыкли к прожекторам. 

В октябре 1939 года, через месяц после назначения Ямамото главнокомандующим, 
решили провести учения (известные под названием «операция 123») в заливе Хьюга. 
Боевым кораблям предстояло покинуть залив Ариаке и следовать на север от 
восточного побережья Кюсю к Саеки. Авиации — отыскать их и атаковать во время 
ночного похода. 

Двадцать семь торпедоносцев, возглавляемые капитаном второго ранга Фучидой, 
держались близко к хвосту флагмана «Нагато», на котором находился Ямамото. В 
темноте, несмотря на прожектора кораблей и заградительный огонь зенитной 
артиллерии, открытый кораблем в отчаянной попытке уйти от преследования, 
самолеты попали в него всеми учебными торпедами, какие выстрелили. 

Ямамото, наблюдавший за боем с капитанского мостика «Нагато», запросил у 
начальника штаба авиации имя офицера, ответственного за операцию, и после 
окончания учений направил послание командиру 1-й эскадры авианосцев: «Операция 
123» была великолепна».