смерти жены он женился на ее младшей сестре, Мине, и имел с ней еще троих детей 
— Казуко, Кихачи и Исороку. Исороку, последний из этой троицы, более чем на 30 
лет младше Юзуру и Нобору; нельзя сказать и что он был особенно близок к Джозо 
и Томекичи. Больше всего он любил двух родственников — старшего брата Кихачи и 
сестру Казуко. Оба родителя скончались давным-давно, еще в 1913 году, и смерть 
Кихачи означала, что единственной его единокровной родственницей оставалась 
сестра Казуко. 

Приехав в Нагаоку после того, как узнал о смерти брата, он возложил на гроб 
массу полевых цветов, которые так любил Кихачи, и долго стоял, проливая слезы. 
В таких случаях он не стеснялся слез; как мы увидим позже, плакал навзрыд у 
гроба своего подчиненного, погибшего в бою. 

Кихачи умер 25 июня. В Токио Ямамото вернулся ночным поездом 27 июня, а вскоре 
начался «китайский инцидент ». В личном отчете Йонаи о событиях этих дней 
содержится следующий пассаж: 

«7 июля 1937 года произошел инцидент на мосту Марко Поло. 9-го военный министр 
на заседании кабинета озвучил различные взгляды и предложил направить войска. 
Морской министр выступил против, подчеркнув, что инцидент, насколько это 
возможно, должен быть локализован, и призвал приложить усилия, с тем чтобы 
достичь быстрого локального решения. На заседании пяти министров одиннадцатого 
числа военный министр выдвинул конкретные предложения по отправке войск. На том 
же заседании морской министр возражал, оценивая ситуацию в целом, против 
посылки солдат; однако военный министр настаивал — нельзя бросить на произвол 
судьбы гарнизон Тяньцзиня, 5500 человек, и японских резидентов в районе Пинцин; 
в конце концов морской министр неохотно согласился... 

Военный министр старался всех убедить, что проблему можно мгновенно решить 
одним лишь объявлением о посылке войск; но морской министр... высказал свое 
предчувствие: посылка войск спровоцирует расширение операций против китайцев; и 
многократно он призывал использовать все возможности для поисков мирного 
урегулирования». 

На деле произошло так: благодаря примиренческому поведению китайцев на месте 
события предложение пяти министров отложить отправку войск из Японии приняли к 
действию на данный момент, — казалось, инцидент движется к мирному разрешению. 
Однако в сердцевине своей армия не имела намерения решать проблему мирным путем.
 В этом контексте трудно сказать, что означает термин «армия». Возможно, 
наиболее близок к ответу Огата, когда пишет об «офицерах низшего командного 
состава, с их все возрастающим желанием превзойти своих вышестоящих, особенно в 
период, последовавший за «маньчжурским инцидентом». 

Йонаи не любил жаловаться, но, возвращаясь с заседаний пяти министров, он 
регулярно встречался с Ямамото или старшим помощником Кондо и давал волю своим 
обидам, высказываясь в таком духе: 

— Заседания пяти министров просто потеря времени. Думаешь, что примем хоть 
какое-то решение или министр иностранных дел и армия достигли наконец какого-то 
соглашения; потом следует телефонный звонок и ты слышишь: «Видите ли, вернулся 
я в генеральный штаб военного министерства и встретил раздражение коллег. 
Вероятно, политика армии уже выработана; был бы вам благодарен, если бы вы 
аннулировали то, о чем мы только что договорились». Ну что тут поделаешь!» 

Как Тераучи — марионетка в правительстве Хироты, так и военный министр Сугияма 
в правительстве Коноэ, видно, двигается по приказам странного существа, 
именуемого армией. У Коноэ в надежде найти решение проблемы родилась мысль 
отправить Миязаки Рюсуке, сына Миязаки Тотен (активного сторонника Сунь Ятсена),
 на встречу с Чан Кайши, он получил одобрение Сугиямы на проведение своего 
плана. Однако когда Миязаки уже готовился подняться на борт корабля в Кобе, 
отплывавшего в Шанхай, военная полиция без предупреждения и не сообщая, по 
какому приказу действует, арестовала его и помешала отъезду в Китай. 

Таким образом, к концу июля то, что вначале называлось инцидентом, стало 
перерастать в полномасштабную войну между Китаем и Японией. В этот момент 
Ямамото объявил, что до тех пор, пока не завершится эта операция, собирается 
бросить курить. Он не пил, но очень любил кофе и табак и каждый день выкуривал 
изрядное количество популярных сигарет «Черри». Официально он прекращал курить, 
«пока мы не разобьем Чан Кайши», но Такеи Даисуке и другим близким друзьям 
объявил: 

— Эти проклятые дураки в армии снова принялись за свое! Это меня так бесит, что 
я бросаю курить, пока все не закончится! Но когда кончится — так закурю, чтобы 
дым пошел из моей задницы! 

Он раздал дорогие сигары, которые привез из Англии; даже когда Мацудайра Цунео, 
министр императорского двора (в прошлом году на посту посла в Англии его 
заменил Йосида Сигеру), предложил ему какие-то роскошные сигары, попросил: 

— Сохраняй их для меня, пока не завершится инцидент.