но не нахожу в таких вещах радости (прошу, не говори никому), когда представляю,
 через какие страдания проходят сейчас молодые ребята из нашего района». 

В другом письме, датированном 2 октября и адресованном Хори Тейкичи, он 
говорит: «Дела идут все хуже. Я с самого начала чувствовал, что Америка не 
собирается с легкостью сдать позиции, завоеванные ценой таких жертв, и старался 
убедить окружающих, что с нашей стороны потребуется высокая степень готовности 
принести жертвы, но у нас все пребывали в состоянии легковесного оптимизма, до 
тех пор пока не случилось самое худшее. Я им просто завидую...» 

8 декабря, к первой годовщине начала военных действий, в боях погибли 14 802 
японских военных моряка. 

12 декабря император посетил великие гробницы Исе — отдать дань уважения. 
Невозможно установить, каковы его истинные чувства, но кажется правдоподобным: 
он пришел исповедаться в том, что не сумел предотвратить войну и избежать жертв,
 которые повлекла неудача. В одном из многих писем, отправляемых по традиции в 
конце года, Ямамото пишет: «Громом среди ясного неба прозвучала новость — его 
императорское величество лично посетил великие гробницы Исе; переполняешься 
стыдом, что ничей волосок на голове ^е поседел за ночь». 

Письма его женщинам, однако, несколько отличаются по тону. Одно из них, Ниве 
Мичи, в том же декабре, содержит следующий пассаж: «Каждый, кто у меня 
появляется, делает мне комплимент, утверждая, что я хорошо выгляжу. Неужели и 
вправду? Конечно, если премьер-министр, и министр финансов, и министр флота, и 
министр торговли и примышленное™ все так «хорошо выглядят », то, полагаю, я 
тоже должен...» 

В TQ время премьер-министром был Тодзио Хидеки, министром финансов — Кайа 
Окинори, министром финансов — Симада Сигетаро, а министром торговли и 
промышленности — Киси Нобусуке.
Часть 4-5
4
Новый, 1943 год Ямамото встречал на борту «Ямато», утирая пот, пока вылавливал 
залежавшиеся рисовые лепешки из своего озони (новогоднего супа). В этот день то 
ли по ошибке кока, то ли по недосмотру вестовых окасира-тсуки (рыба с 
нетронутыми головой и хвостом), часть новогоднего угощения, оказалась на столе 
с головами, повернутыми в неправильном направлении, — бросающаяся в глаза 
дурная примета. Сам Ямамото подавил себя, заметив с мягким сарказмом, что, 
похоже, и рыба переменила направление вместе со сменой года. Старший вестовой 
Оми Хийодзиро чувствовал себя виноватым в этом происшествии, как и в случае с 
«соевым тестом» во время Мидуэя. 

Прошло уже три года и четыре месяца с того момента, как Ямамото стал 
главнокомандующим Объединенного флота. Необычно длинный срок, если сравнить с 
его тридцатью семью предшественниками, занимавшими этот пост, установленный еще 
до Русско-японской войны, когда он именовался «главнокомандующий регулярной 
регулярной эскадры». Но незаметно и намеков, что он передаст управление кому-то 
другому. 

Ямамото, хотя никогда не делился этим со своим штабом, начал понемногу ощущать 
усталость. Мысли его, казалось, раздваивались между тем, чтобы с легкостью 
принять смерть, с одной стороны, а мечтами об окружающем мире, в особенности о 
Токио, где живет Чийоко. Многие письма это подтверждают. В одном, от 28 января 
1943 года, к Хори Тейкичи, он говорит: «Добрых пятнадцать тысяч моряков отдали 
свои жизни с начала войны. 
Я написал поэму: 
Оглядываясь на прошедший год, 
Я чувствую, как каменею при мысли 
О том, скольких друзей 
Уже нет больше — 

и показал ее Такеи. Он на этот раз похвалил, но, конечно, из вежливости». 

Другое письмо написано 6 января, Коге Минеичи, тогда командиру базы в Йокосуке: 
«Мне так горько видеть, что мировая обстановка и наши собственные операции 
неуклонно развиваются в направлении, которого я всегда боялся. Ситуация сейчас 
хуже некуда; чтобы стать хозяевами положения, потребуются еще более 
кровопролитные сражения и крайние жертвы. Но сейчас жаловаться бесполезно. Как 
прав тот, кто первым сказал: «Надо выбирать себе друзей!» 

Конечно, «выбирать себе друзей» относится к Трехстороннему пакту с Германией и 
Италией. В февральском письме отставному контр-адмиралу, который находился в 
Нью-Йорке, когда Ямамото работал морским атташе в японском посольстве в США, 
есть такие строки: «К настоящему времени я познакомился и полюбил своих 
подчиненных как в этом, так и в потустороннем мире. Часть меня стремится на 
встречу с ними, а другая часть считает, что здесь еще остались кое-какие дела; 
у меня два разума, но тело — одно». 

Уже цитировался отрывок из письма, которое Ямамото написал Хори Тейкичи ранее,