в последующие месяцы даже Йосии настолько свыкся с атмосферой, установившейся в 
Японии, что она перестала его тревожить. 
2
26 августа «Ямато» подошел к второй якорной стоянке в Труке. За время его 
похода произошло второе сражение на Соломоновых островах на юго-востоке и 
потонул авианосец «Риуйё», а специальная группа, которую армия высадила на 
Гуадалканал как встречный десант для захвата аэродрома, уничтожена. Эта группа 
— подразделение Ичики, которое отбыло с Сайпана три месяца назад для оккупации 
Мидуэя. Бои за Гуадалканал обретали все более четкий вид, а для Японии крайне 
опасный — сражались на истощение. Спустя две недели Угаки пришлось посетовать в 
своем дневнике: 

«Это просто возмутительно — мы их сбиваем и сбиваем, а их становится только 
больше». Однако, как только «Ямато» обосновался на стоянке в Труке, жизнь 
Ямамото на его борту стала удивительно спокойной. Ранним утром и вечером, когда 
не руководил операциями, он занимался каллиграфией, выполняя просьбы отдельных 
людей, и отвечал на почту. Из дому, хоть и с задержкой, регулярно приходили 
письма и даже посылки. В письме Ниве Мичи, датированном «одним сентябрьским 
днем», он пишет: 

«Сижу в тени пальмы и читаю твое письмо от 11 сентября, которое прибыло со 
спецпочтой. Спасибо за пирожные. Похоже, в этом году стоит страшная жара в 
Токио или даже во всей стране. Большую часть этой жары мы сами перенесли, но 
сейчас на какое-то время оказались вдали от нее... Ты мне не сказала ничего 
нового, сообщив, что пакуешь чемоданы, чтобы уехать к южным морям или куда-то 
еще. Знаю, тебе сейчас очень трудно. А вообще-то, как ты думаешь, что нас ждет 
впереди в этой войне? Кажется, народ в тылу питает безответственный оптимизм... 
Если тебе хочется знать, что реально происходит сейчас и чего ожидать в будущем,
 обратись к вице-адмиралу Такахаси. Пожалуй, только ему можно верить. Поручи 
Тойоде или кому-нибудь другому привезти его и послушай, что он скажет. Уверен, 
поначалу он не воспримет твою просьбу всерьез, но ты нажми на него и уговори 
быть с тобой откровершым. Возможно, он скажет: «Потерпи и сама последи, как 
пойдут дела...» Я слышал, у вас с начала осени выпало много дождей, и меня 
немного беспокоит, как это повлияет на урожай риса. Надеюсь только на такой 
урожай, что всем хватит, по крайней мере по две пинты в день. Береги себя и не 
говори, что тебе сорок четыре, — ты еще молодая женщина. Поэтому не спеши, не 
торопись...» 

В августе 1939 года, когда Ямамото назначен на Объединенный флот, Такахаси — 
начальник штаба. Ниве Мичи из дома гейш в Симбаси (для ее бизнеса наступали все 
более суровые времена) в голову пришла беспечная идея: собрать вещи и 
отправиться искать счастья где-нибудь на юге Тихого океана, — тогда она 
увиделась бы с Ямамото. В конце концов она показала письмо Ямамото их общему 
другу Эномото Сигехару и открыла ему свой план; однако пришлось ей отказаться 
от своей мечты о юге, когда он трезво ответил: 

— Ты всерьез думаешь, что Япония победит в войне? 

24 сентября штабной офицер императорского генерального штаба Цудзи Масанобу, 
который был назначен в 17-ю армию и руководил операциями на Гуадалканале, 
посетил Ямамото на борту «Ямато». Между ними огромная разница в званиях — один 
майор, а другой адмирал, — но Цудзи (его нелегко смутить) намеревался напрямую 
обратиться к Ямамото с призывом — флот должен оказывать больше помощи армии. И 
все-таки первая встреча с могучим «Ямато» его поразила. В своей книге 
«Гуадалканал» он пишет: «Входя через крышку люка внутрь корабля, будто 
попадаешь в огромный отель. Разница лишь в том, что тут, там и везде бегут 
неисчислимые трубы, — вероятно, работают как единое целое, поддерживая жизнь в 
этом монстре в 72 тысячи тонн. У меня возникла мысль, что, если какой-то из них 
перерезать, он станет кровоточить, — ведь это как бесчисленное множество 
кровеносных сосудов в человеческом организме. «Так вот почему его называют 
«Отель «Ямато», — подумал я. Заблудишься тут внутри — выбраться нелегко». 

После того как Цудзи изложил свои задачи старшему офицеру штаба Куросиме и 
начальнику штаба Угаки, его провели в каюту главнокомандующего, где он 
встретился с Ямамото. Он обратился к флоту с просьбой оказать армии помощь в 
попытке вернуть Гуадалканал: нужно сопровождать транспортные конвои; к 
настоящему времени, говорил он Ямамото, офицеры и солдаты, удерживающие свои 
позиции, стали «тоньше, чем сам Ганди». 

«Если армия голодает из-за отсутствия снабжения, флоту должно быть стыдно, — 
сказал Ямамото, как вспоминает Цудзи. — Хорошо, я дам вам прикрытие, даже если 
мне придется самому вести «Ямато» до Гуадалканала». В глазах у него стояли 
слезы, и сам Цудзи их еле сдерживал. 

Неизвестно, насколько правдива эта история. Ямамото, по натуре эмоциональный, 
не проливал слез, когда, например, искалеченный «Акаги» тонул, пораженный 
торпедами «Новаке». В тот день Угаки в своей «Сенсороку» просто написал: «После 
полудня прибыли штабист из 17-й армии и два члена генерального штаба по пути на 
юг».