— Понятно, — сказал офицер, когда Мацунага умолк. — Значит, это вроде морской 
сухопутной части? — И ушел, вполне удовлетворенный. 

Но другие армейцы, прознав, вероятно, о его рассказе, переменили веру, по 
словам Мацунаги, «даже не тявкнув». 

Через несколько дней после американской контратаки командир 8-й базовой части 
Каназава Macao приказал Мацунаге облететь морские посты наблюдения и сбросить 
им приказ продержаться подольше, пока подходит помощь. Он взял три 
бомбардировщика и облетел Тулаги и Гуадалканал, сбросив подготовленные депеши. 
Но сражение развивалось не так, как надеялся Каназава. Поняв, что обстановка 
стала серьезной, командование Объединенного флота приказало 2-му флоту и 
большей части 3-го флота следовать на Рабаул. Штаб 11-го воздушного флота из 
Тиниана перенесли в Рабаул, а само командование решило переехать в Трук. 

В полдень 17 августа «Ямато» вместе с сопровождающим эскортом эсминцев и 
лайнером «Касуга-мару» (позднее перестроенным в авианосец «Тайио») подняли 
якоря в Хасирадзиме, прошли через канал Кудако, мимо мыса Сато на портовой 
стороне, а затем направились по фарватеру к востоку от Окиносимы в открытое 
море и двинулись на юг — в черные как смоль безлунные воды, ведя непрерывную 
тщательную разведку на предмет наличия вражеских субмарин. К рассвету 18 
августа Японские острова исчезли из виду. Ямамото не суждено увидеть их вновь. 

20 августа, через три дня после отплытия «Ямато» из Хасирадзимы, два корабля, 
использовавшихся для обмена японскими и американскими дипломатами, — 
«Асамамару» с капитаном 3-го ранга Санемацу Йюзуру и «Конте верди» — вернулись 
в Иокогаму. Для обмена наметили порт Лоренсу-Маркиш в Португальском Мозамбике. 
Вскоре после поражения на Мидуэе шведское судно с 1400 японскими репатриантами, 
включая посланников Номуру и Курусу, отплыло из Нью-Йорка в Мозамбик через 
Рио-де-Жанейро. Там оно встретилось с «Асамамару» и «Конте верди», которые 
пришли из Японии с послом Крю и другими иностранцами, возвращавшимися в Штаты; 
пассажиров обменяли, и корабли разошлись по своим странам. Для Санемацу 
(работая помощником и секретарем у заместителя министра Ямамото, он привык 
слышать угрозы правых «наказать Ямамото от имени Неба») Япония и японский флот 
выглядели теперь по-странному другими. 

Он получил назначение в морской генеральный штаб, и вскоре ему поручили читать 
лекции по американским военным вопросам в колледже морского штаба. Надо сказать,
 персонал морского генеального штаба не только не верил, но и не обращал 
внимания на его доклады об американском кораблестроении или на его предсказания,
 что активность германских субмарин в ближайшем будущем пойдет на убыль. 
Студенты первого курса штабного колледжа открыто заявляли, что он занимается 
«восхвалением Америки», а про себя отвергали все это как совершенную чепуху. 
Однако со следующего года стали прислушиваться к тому, что говорил Санемацу, а 
студентам третьего курса, возвратившимся в Японию после унизительных поражений, 
приходилось признаваться: 

— В самом деле, сэр, а я думал, вы переоцениваете Америку. 

Капитан 2-го ранга Йосии Мичинори, вернувшись в Японию из Англии, столкнулся с 
тем же. Он тоже работал помощником и секретарем Ямамото в бытность его 
заместителем министра. С начала 1939 года он находился в Лондоне. В ноябре года 
начала войны на Тихом океане выехал из Ливерпуля в Японию, куда добрался 28 
декабря, уже после начала военных действий и на месяц позже Кондо Ясуичиро. Уже 
дома его поразил легковесный оптимизм, охвативший страну после первых баталий. 
Японские журналисты, с которыми он познакомился, работая в Лондоне, жаловались, 
что к их работе потерян интерес, — токийские газеты интересуются лишь 
рассказами о том, как Лондон горел три или четыре дня после германских 
воздушных налетов, и совершенно не нуждаются в комментариях своих 
корреспондентов. 

В присутствии министра Симады и начальника морского генерального штаба Нагано 
он сделал часовой доклад о своей работе в Лондоне, в котором изложил следующее 
мнение: 

— Пресса, утверждая, что Англия стоит на коленях, насколько я могу судить, 
пользуется неверными стандартами измерений. Да, на определенной стадии какая-то 
часть лондонского метро оказалась выведенной из строя в результате бомбежек, но 
ее восстановили через месяц. На платформах установлены прочные двухъярусные 
койки, и можно заранее купить билеты на нужное число коек, что для всех удобно. 
Поезда ходят всю ночь, женщинам и детям подают в них пирожные и чай. Как вам 
известно, лондонское метро очень глубокое и представляет собой абсолютно 
надежное убежище; там нет паники, нет пораженческих разговоров и почти нет 
толкучки. В отелях можно видеть военных и гражданских, вместе танцующих 
где-нибудь в подвале, как если бы ничего не происходило. Я считаю чрезвычайно 
опасным делать такой упор на упадок сил Британии. 

Некоторые слушатели не скрывали скепсиса, будто говоря: «Вот еще один 
заглядевшийся на Запад», в то время как Нагано удобно дремал в своем кресле. И