на тридцать минут и летевший неверным курсом, радировал: «Вижу десять 
предположительно вражеских кораблей. Азимут 10°, 240 морских миль от Мидуэя, 
курс 150°, скорость двадцать узлов»; в это время вторая волна атаки на «Акаги», 
«Кагу», «Сориу» и «Хирую» — уже начали устанавливать обычные бомбы для второго 
налета на атолл. 

Командование 1-го флота моментально оказалось застигнутым врасплох, но все 
равно, настроенное предвзято, с трудом принимало это сообщение всерьез. Тем не 
менее Амари дан приказ продолжать наблюдение за противником. Пятьдесят две 
минуты спустя Амари прислал еще одно сообщение: «В арьегарде противника 
появился предположительно авианосец». 

Это сообщение оказалось решающим: если появился авианосец, значит, что-то здесь 
не так. На палубах японских авианосцев разразился пандемониум. Самолеты атаки, 
уже выстроившиеся на палубе, оснащенные обычными бомбами, срочно отправлялись 
вниз, в ангары, где их опять перевооружали торпедами. Провести такую операцию 
под таким давлением — нелегкая задача. Элеваторы работали на спуск и подъем, 
перемещая самолеты, от их предупреждающих звонков стоял непрерывный шум, а в 
это время трюмные команды, истекая потом, беспрекословно загружали самолеты во 
второй раз. Но у них уже не было времени сложить снятые бомбы в нужном порядке, 
и они бросали их в углах ангаров, где позднее они стали взрывать друг друга по 
очереди. Даже в этом случае перед каждым авианосцем стояла задача принять на 
борт самолеты первой волны и самому приготовиться к бою с американскими 
самолетами, которые были на подходе со своих наземных баз. Фучида Мицуо — он 
поднялся на палубу, несмотря на физическую слабость после операции — спросил у 
Масуды Шого, командира эскадрильи на «Акаги», который час. 

— Семь пятнадцать, — со вздохом ответил Масуда, взглянув на наручные часы. — 
Боже, какой длинный день! 

Через пять минут поступил приказ второй волне по мере готовности немедленно 
взлетать. 

Авианосцы развернулись против ветра, пропеллеры бомбардировщиков — наконец-то 
оснащенных торпедами начали вращаться, и через пять минут все они уже летели 
атаковать американскую ударную группу, когда вдруг с небес на «Акаги» ринулись 
черные контуры трех пикирующих бомбардировщиков противника. 

Три бомбы поразили цель, и вскоре «Акаги» потрясли страшные взрывы своих 
собственных бомб. К этому времени «Кага» и «Сориу», которые были видны с 
«Акаги», оба стали извергать черный дым и быстро разделили ту же участь. 
8
Примерно тогда же линкор «Ямато» с Ямамото на борту плыл на восток, к пункту в 
800 морских милях к северо-западу от Мидуэя, в сопровождении «Мутсу» и других 
кораблей главных сил. От флота Нагумо их отделяло примерно 500 морских миль, и 
командование «Ямато» не имело представления, что там тратят время, неистово 
стараясь поменять боеприпасы на своих самолетах. Так что, когда пришло 
сообщение от разведсамолета с «Тоне» об обнаружении флота противника, поначалу 
это приняли за хорошую новость. Если вторая атакующая волна Нагумо, стоящая в 
готовности и в ожидании появления авианосцев противника, взлетит сейчас, не 
теряя времени, — успех, все думали, обеспечен; приятная волна оптимизма 
ощущалась под внешним напряжением, которое испытывали офицеры штаба Ямамото. 

Сам Ямамото, правда, едва ли произнес хоть слово — он стоял на боевом мостике, 
бледный от недавних болей в желудке. 

Вскоре после этого Ямамото получил сообщение: «Атакован самолетами противника 
наземного и морского базирования. «Кага», «Сориу» и «Акаги» горят». 

Он сжал губы и что-то проворчал, но офицеры вокруг ужаснулись. Тот факт, что 
радиограмма пришла с второго по рангу корабля на флоте Нагумо, «Тоне», наводил 
на мысль, что «Акаги» уже не в состоянии посылать радиограммы и, возможно, сам 
Нагумо в опасности. 

Один офицер штаба командования Объединенного флота взволнованно предположил, 
что, если японские самолеты взлетят с торпедами, можно по крайней мере 
надеяться, что и противник тоже пойдет на дно. Но платформы на полетных палубах 
трех авианосцев уже искорежены от высокой температуры, а пламя вырывалось 
взрывами из чрева кораблей; взлететь с них уже невозможно. 

Единственное, что «Ямато» вместе с другими линкорами могли сделать, — это 
увеличить скорость до двадцати узлов и сразу же направиться на помощь группе 
Нагумо на Мидуэй. Авианосцы' «Риуйё» и «Юнъио» группы Какуты на севере получили 
приказ немедленно повернуть на юг и соединиться с главными силами. Примерно в 
это время главнокомандующий Нагумо и начальник штаба Кусака спаслись через окно 
на мостике «Акаги », уже охваченного пламенем, и, оставив свой горящий корабль, 
переносили командный пункт на легкий крейсер «Нагара». И вот здесь Фучида Мицуо,
 прыгнув с мостика, сломал ногу. 

Единственный боеспособный в этот момент авианосец в водах вокруг Мидуэя —