Этот ход мыслей близок к тому, как размышлял один американский моряк, 
приехавший в Японию после войны: 

— Не понимаю, почему Япония не воспользовалась возможностью уничтожить военные 
заводы и цистерны с горючим на Гавайях. База в Пёрл-Харборе, на отдаленном 
острове, всегда переживала трудности со снабжением — горючим и другими 
материалами. Но эти сооружения остались нетронутыми, и Америке удалось 
исключительно быстро оправиться от удара. 

Ямамото, штаб Объединенного флота, да и сам флот Нагумо с самого начала 
смирились с мыслью, что в ходе Гавайской операции придется потерять не менее 
половины авианосцев. Но фактически потеряли двадцать девять самолетов с 
пятьюдесятью пятью членами экипажей на борту; сам флот, можно сказать, только 
поцарапало. Подойди авианосцы к Оаху насколько возможно ближе (но так, чтобы не 
сесть на мель) и предприми новую атаку — истребители одновременно защищали бы и 
атакующие части, и авианосцы, а Тихоокеанский флот практически был бы выведен 
из строя. 

Фучида сам выдвинул это предложение, но ни главнокомандующий, ни начальник 
штаба не дали однозначного ответа. Его поблагодарили за хорошую работу, 
попросили отдохнуть, и он покинул мостик. 

Контр-адмирал Ямагучи, командир 2-й эскадры авианосцев, находившийся на борту 
«Хирую», поднял сигнал «Готов к второй атаке!». Это явилось косвенным 
приглашением к действию, и Фучида автоматически посчитал, что будет дан приказ 
к второй атаке. Он принял необходимые меры и ел в корабельной офицерской 
столовой, когда по внутренней связи пришел приказ: «Все самолеты, кроме 
истребителей, убрать в ангары!» Посчитав это странным, он поднялся на палубу и 
взглянул на флаг: флот уже плыл на север. И снова ему подумалось, как он потом 
вспоминал: «Какой чертовщиной они там занимаются?!» 

Чтобы понять непосредственную причину этой неспособности действовать, возможно, 
следует рассмотреть сами личности Нагумо и Кусаки. Если, однако, посмотреть 
глубже, станет понятно, что причина, скорее, просто в натуре японских моряков. 
Среди бывалых моряков, особенно служивших на флоте, существовала тенденция — 
возможно, это относится не только к Японии — испытывать неприязнь, может быть 
подсознательную, к боевым действиям на суше и против баз горючего. А еще — 
аллергию на приближение к берегу, кроме тех случаев, когда корабль входит в 
порт. Боевой дух флота, даже в повышенной степени, был устремлен против 
вражеского флота в целом. Как в своем обращении к флоту Угаки не мог избавиться 
от воздействия слов адмирала Того, так и призрак человека, уничтожившего 
русский флот в битве в Японском море, вечно стоял перед ним, застилая путь. И 
даже Ямамото, вероятно, не исключение из этого правила, поскольку и он в конце 
концов отверг предложение командования Объединенного флота провести вторую 
атаку. 

На борту «Нагато» разгорелся ожесточенный спор между штабными офицерами: 
новость — флот Нагумо уже возвращается домой. Неожиданно достигнуты 
великолепные результаты, враг — в замешательстве. Операция нацелена на 
«уничтожение» и достижение результата «в первый же день», — значит, логично 
повторить атаку, чтобы получить еще более определяющие результаты. Почти все 
офицеры штаба, кроме офицера штаба авиации Сасаки, единодушны в мнении — вторая 
атака необходима. Говорят, однако, что возразил Ямамото: 

— Нет, постойте! Здорово, безусловно, если она окажется успешной. Но даже 
взломщик колеблется, стоит ли возвращаться в ограбленный дом. Я оставил бы это 
на усмотрение командира ударной группы. Если уж человек намерен что-то сделать, 
— продолжал он, — он это сделает без подсказки. Нагумо не хочет этого делать, 
потому что его подгоняют издалека. Думаю, у Нагумо просто нет желания. 

Короче, предложение второй атаки не принято. Одно объяснение, конечно, состоит 
в том, что Ямамото (об этом позже с глубоким почтением часто вспоминали штабные 
офицеры) очень внимателен к психологии своих подчиненных, которые в данный 
момент в бою. Для второй атаки есть два объекта: наземные сооружения на Гавайях 
и авианосцы, которые избежали уничтожения, потому что их местонахождение 
неизвестно. Последние, несомненно, представляли опасность, но для Ямамото, 
размышлявшего категориями «уничтожения», в высшей степени нетипично бояться их 
на этом этапе. Что касается первой цели (сюда входят и боевые действия против 
цистерн с горючим), можно подозревать, что он об этом не так беспокоился, как 
мог бы. Таким образом, приказ Объединенного флота, посланный по радио, гласил: 
«На обратном пути ударной группе, если позволят условия, нанести удар по Мидуэю 
и вывести его из строя раз и навсегда». 

Флот Нагумо проигнорировал этот приказ под предлогом плохой погоды. Отдельный 
отряд, имевший задачу вывести из строя Мидуэй и состоявший из эсминцев «Усимо» 
и «Сазанами», вышел из Татейямы 28 ноября совершенно независимо от ударной 
группы и направлялся к месту атаки; да и не было в то время какого-либо объекта,
 требовавшего применения силы большей, чем уже посланная, если распорядиться ею 
разумно. Как говорит Йосида Тосио, бывший офицер разведки морского генерального