и — редкое событие — Ямамото провел ночь под одной крышей с женой. 

В девять часов утра 4 декабря в морском министерстве были устроены секретные 
проводы Ямамото. Среди присутствовавших советник императора вице-адмирал Са- 
медзйма Томосиге, принц Такамацу, капитан 1-го ранга Хосойя (помощник адмирала 
флота принца Фусими), министр, начальник морского генерального штаба и 
чиновники из министерства, а также Хори Тейкичи — со стороны личных друзей 
Ямамото. Своим присутствием Хори обязан согласию заместителя министра, но 
флотские обычно недолюбливали офицеров, ушедших в отставку, так что при его 
появлении у некоторых поднялись брови. 

Разлили вино, специально присланное императором, и подняли бокалы после тоста, 
провозглашенного министром: 

— За успех миссии главнокомандующего Ямамото! 

Ямамото вначале намеревался вылететь самолетом, но потом решил уехать 
спецпоездом в 15.00, так что после церемонии поехал в Уменодзиму повидаться с 
Чийоко. В тот день ее подруга Тосико собиралась купить китайской писчей бумаги, 
которую Ямамото попросил ее достать, поэтому удивилась, застав в Уменодзиме 
самого Ямамото за поздним обедом вместе с Чийоко. Ваза полна роз, которые он 
принес ей. 

Через некоторое время Тосико поручила служанке вызвать такси и ушла с Ямамото. 
На нем марлевая маска — из тех, что иногда надевают при простуде, — чтобы его 
не узнали, — в руке обернутый темно-красным крепом рулон. Судя по бережности, с 
которой он обращался с рулоном, не доверяя ей нести, она догадалась — там либо 
послание императора, либо еще что-то в этом роде. 

Расстались они в районе Гинза, — Ямамото уехал в такси на Токийский вокзал. 

В то время действовали строгие ограничения на проводы людей на вокзалах, 
поэтому Хори поехал на вокзал Иокогама, где заставил начальника станции продать 
ему билет на перрон, и уже ожидал на платформе «Фудзи», поезда Ямамото до 
Симоносеки, — тот подошел в 15.26. Ямамото уже на смотровой площадке; при 
стоянке в одну минуту можно обменяться лишь несколькими фразами. Не успел поезд 
прибыть на станцию, как зазвучал колокол отправления. Хори взял Ямамото за 
руку: 

— Ладно... Береги себя. 

— Спасибо, — ответил Ямамото. — Не думаю, что вернусь. А когда поезд начал 
отходить, крикнул с площадки: 

— Береги Чийоко! 

В этом случае «Чийоко» относилось к жене Хори, — она заболела. 

По сравнению с тем, как два года и четыре месяца назад Ямамото уезжал с 
назначением на пост главнокомандующего Объединенного флота, сейчас происходило 
грустное короткое прощание. Так Хори в последний раз увидел друга всей своей 
жизни Исороку. 

Младший брат друга Ямамото, хозяина бани в Нагаоке, оказался в том же поезде. 
Армейский доктор по службе, он направлялся в Пекин, чтобы руководить армейским 
медицинским корпусом в Северном Китае. Как только проехали Ханамацу, Ямамото 
зашел в его купе и болтал с ним более часа о Нагаоке и прочих подобных вещах в 
своей обычной манере. Конечно, в тот момент средства массовой информации еще 
ничего не знали о Пёрл-Харборе или о том, что вот-вот разразится война; и, 
только приехав в Пекин и услышав эту новость, он понял, что происходило в тот 
момент. 

«Фудзи» прибыл в Миядзима-гучи на следующее утро, в 6.09. В книге Угаки 
«Сенсороку» есть такие слова: «5 декабря, пятница; погода отличная. 
Главнокомандующий вернулся на борт в 8.30 утра». 

Услышав от Ямамото о его аудиенции у императора, Угаки записал в своем журнале: 
«Его величество, как мне конфиденциально сказано, в очень хорошем настроении с 
того момента, как он определил для себя, что война неизбежна, и на 
заключительном совещании при императоре первого числа этого месяца он 
немедленно дал согласие на такое решение. При мудром правителе нет трусливых 
воинов». Тем не менее сомнительно, чтобы император и в самом деле был в таком 
«жизнерадостном настроении». В книге «Гавайская операция», подготовленной 
отделом военной истории Агентства обороны, утверждается, что в конце дня, 
предшествовавшего этому последнему императорскому совещанию, во дворец 
неожиданно вызвали Нагано и морского министра Симада и задали им ряд вопросов о 
положении дел на флоте. 

— Похоже, стрела будет окончательно пущена, — сказал император. — Если это 
произойдет, я уверен — это означает затяжную войну. Сможете ли вы управлять