Во избежание каких-либо недоразумений в приеме сигнала по техническим или 
«человеческим» причинам эта станция излучала одновременно одно и то же 
закодированное сообщение на четырех различных длинах волн — три на коротких 
волнах, на частотах 10 тысяч, 8 тысяч и 4 тысячи килогерц, и одно на 
сверхдлинной волне, которое улавливалось подводной лодкой при поднятом над 
водой перископе. 

Ночью 8 декабря ударная группа получила из Токио короткую цифровую радиограмму, 
озаглавленную «Срочное оперативное сообщение». Шифровальщик раскодировал его, 
зарегистрировал сообщение «Ниитака-йяма ноборе» на обычном бланке и доставил 
старшему шифровальщику, а тот передал в группу связи, Так главноко- мандующий 
Нагумо и его группа узнали, что жребий брошен. 

Запись в дневнике Масуды, командира звена на «Акаги », гласит: «Все решено; ни 
здесь ни там нет ни печали ни радости». 
2
Примерно в то время, как ударная группа получила и переваривала его приказ, 
Ямамото отправился на секретную встречу с Чийоко в Уменодзиму. Умерью — под 
этим именем ее там знали — не было на месте; одна гейша ему сказала, что та 
уехала домой к господину Ямасите в компании с господином Хори. В доме 
влиятельного бизнесмена, где среди гостей были маркиз Кидо, Хара Йосимичи и 
Хори Тейкичи, а Чийоко и еще одна гейша из Симбаси развлекали гостей, вечеринка 
была в разгаре. Днем раньше Хори получил назначение на новый пост — президента 
верфи Урага, так что эта компания, возможно, собралась, чтобы отметить его 
назначение. 

Ямамото позвонил домой Ямасите, попросил Чийоко к телефону и сказал ей, что 
приехал в Токио под большим секретом и хотел бы встретить Хори этим вечером. 
Примерно в восемь Хори, которому Чийоко тут же обо всем сообщила, отправился в 
Накамурайю. Ямамото он застал (как вспоминал потом) лежащим на татами, явно в 
подавленном настроении. 

— Что случилось? — спросил Хори. 

— Принято окончательное решение. Он вылетает, вероятно, двадцать шестого. («Он» 
— это генерал Тераучи Хисаичи, верховный главнокомандующий сухопутных войск. — 
X. А.) — Кажется, хотел высказать многое, но... 

— Бесполезно. Теперь ведь быть беде? 

— Да, быть беде. Полагаю, приняты меры, чтобы остановить флот, если на 
переговорах что-нибудь получится, но... 

— Когда ты встречаешься с императором? 

— Завтра. Послезавтра утром улетаю. 

— Я тебя провожу. 

— Помни, что официально я отъезжаю от здания министерства. 

На следующий день, 3 декабря, Ямамото прибыл во дворец на аудиенцию у 
императора, от которого получил следующее предписание: «В части командования 
нашими действующими вооруженными силами мы вверяем Вам командование 
Объединенным флотом. Перед Объединенным флотом стоит задача огромной важности, 
и вся судьба нации зависит от него...» 

В распоряжение, позднее отправленное Ямамото по радио всему флоту, включен и 
его ответ: он «благоговейно принял приказ императора и заверил его 
императорское величество, что все офицеры и матросы Объединенного флота целиком 
посвятят себя выполнению возложенной на них миссии, чтобы осуществить пожелания 
его императорского величества». 

Можно только догадываться о сложных чувствах этих двоих — правителя, который не 
любил войн, и его подданного, который лучше чем кто-либо понимал 
нежелательность этой войны, — когда они совершали ритуальный обмен фразами. 
Ответ Ямамото подготовлен начальником штаба Угаки. Днем раньше Ямамото послал 
его Такеи Даисуке, главе бюро статистики, чтобы узнать его мнение. 

— Сам бы я так не написал, — высказался Такеи. 

— Я тоже, — ответил Ямамото. 

У Такеи сложилось впечатление, что, громко прочитав императору ответ, Ямамото 
хотелось что-то добавить о своих истинных чувствах. 

В тот вечер впервые за много месяцев Ямамото неожиданно появился у себя дома в 
Токио. Его жена Рей- ко и четверо детей все удивились этому визиту. Несмотря на 
полную, внушительную фигуру, Рейко не отличалась хорошим здоровьем, — в тот 
день она оставалась в постели, однако тут же поднялась. Вшестером они поужинали,