решили построить чуть ли не 500 единиц. На командование произвела глубокое 
впечатление эффективность действий американских торпедных катеров в районе 
Соломоновых островов. 

Новости с фронта приходили с большим опозданием, и я иногда ездил в штаб базы, 
чтобы ознакомиться с последними секретными сводками. Конечно, прежде всего меня 
интересовала судьба моих бывших кораблей. 

Эсминец "Амацукадзе" эскортировал весь 1943 год транспорты между Японией и 
юго-западной частью Тихого океана. Вскоре после начала моей преподавательской 
деятельности я был потрясен известием, что "Амацукадзе" был торпедирован в 250 
милях севернее острова Спратли. При этом около восьмидесяти его моряков были 
убиты. Тяжело поврежденный эсминец добрался до Сайгона, а затем перешел в 
Сингапур, где его ремонт продолжался до марта 1945 года. 

"Сигуре" также использовался на эскортной службе после того как он покинул 
Сасебо с новым командиром. 17 февраля 1944 года он получил попадание авиабомбой.
 

Повреждения были легкими, но погиб двадцать один человек. Самым шокирующим 
обстоятельством был тот факт, что это случилось на Труке, который я привык 
считать тихой тыловой базой. 

Затем тревожные новости хлынули водопадом. 30 марта американское оперативное 
соединение под командованием адмирала Раймонда Спрюэнса нанесло удар по 
Каролинским островам, смешав с землей всю оборону Палау. Адмирал Кога вылетел в 
тот же вечер из Бабельтхуапа, чтобы перенести свой штаб в Давао на Филиппинах, 
и пропал без вести. (Офицеры штаба Объединенного флота вылетели на двух 
летающих лодках и попали в грозу над Филиппинами. Второй самолет, на котором 
летел вице-адмирал Фукудоме, попал в пограничную зону тайфуна и сумел совершить 
вынужденную посадку у острова Себу. Этот тайфун, видимо, и погубил самолет 
главкома. О гибели адмирала Кога официально было объявлено лишь 5 мая, и на его 
место назначен адмирал Тойода). 

Узнав о назначении Тойоды на должность главкома Объединенным флотом, я только 
пожал плечами. С моей точки зрения, он совершенно не годился на эту должность. 
До последнего времени он командовал военно-морской базой в Йокосуке, а до этого 
был членом Высшего Военного Совета. Он и сам забыл, когда последний раз выходил 
в море. А уж в боях, разумеется, не участвовал никогда. Я до сих пор не понимаю,
 чем вообще руководствовалось верховное командование, выбирая главкомов? 

Мой скептицизм по поводу способностей адмирала Тойода, к сожалению, скоро 
подтвердился. 19-20 июня 1944 года авианосное соединение адмирала Одзава 
потерпело сокрушительное поражение в сражении у Марианских островов, названном 
американцами "Охотой на куропаток над Марианами". Адмиралы, планируя операцию, 
совершенно не приняли во внимание возросшее мастерство американских летчиков, 
новые радары противника и низкую боевую подготовку собственных пилотов. В 
результате Одзава потерял три авианосца и 500 самолетов. Через четыре месяца 
Одзава выполнял у Филиппин с тремя авианосцами задачу по "приманке" противника, 
потеряв все три авианосца и не достигнув ничего. 

10 июля я узнал о падении острова Сайпан и гибели на нем адмирала Нагумо. 

К этому времени я был назначен начальником новой Торпедной школы в Каватане, 
недалеко от Сасебо. Мною было получено секретное указание готовить курсантов "к 
боям у побережья Японии". 

Я не знаю, что случилось со мной, но я неожиданно сел и начал писать послание 
Императору Хирохито. Это было, конечно, глупо, но, видимо, я уже не мог себя 
контролировать. 

Я написал, что Япония уже проиграла войну, призывая Императора взглянуть на 
ситуацию реалистически. Я отметил, что высшие посты в Армии и Флоте занимают 
офицеры, не знакомые с методами ведения современной войны, и что продолжающееся 
соперничество между Армией и Флотом не дают возможности успешного проведения 
операций. Я призывал Императора закончить войну и в качестве первого шага 
выгнать со службы всех некомпетентных адмиралов и генералов. 

От этого моего поступка веяло не просто вопиющей недисциплинированностью, но и 
государственной изменой. Я вполне мог угодить под военный суд в соответствии с 
Военно-Морским Уставом. Но я совсем об этом не думал. Я думал только о том, что 
вся страна катится к катастрофе. 

Закончив свою петицию, я первым же поездом отправился в Токио. 

12 июля я, страшно волнуясь, вошел в здание Военно-Морского Министерства. 
Первым, кого я там увидел, был контр-адмирал принц Такамацу младший брат 
Императора. Я бросился к нему: 

- Ваше Высочество, могу ли я поговорить с вами наедине?