3 ноября в Рабаул пришла подводная лодка "J-104" со спасенными с крейсера 
"Сендай". Жалко было смотреть на адмирала Иджуина, когда он сходил на причал. Я 
подошел к нему с извинениями за то, что не мог подойти к "Сендаю" по его 
требованию. Он обнял меня: 

- Вам не за что извиняться, Хара. Я не имел права отдавать подобный приказ. Это 
приказ труса. 

Вскоре адмирал Иджуин был отозван в Токио. После нескольких месяцев отдыха он 
вернулся в южную часть Тихого океана и доблестно сражался. Иджуин погиб 24 мая 
1944 года, когда во время выполнения эскортирования конвоя его флагманский 
фрегат "Ики" был потоплен американской подводной лодкой "Ретон". 

6 

Можно что угодно говорить о боевых способностях адмирала Иджуина, но в одном он 
оказался совершенно прав, когда заявил, что с падением Бугенвиля рухнет и 
Япония. 

Воздушный налет на Рабаул 2 ноября не принес больших потерь, но налет, 
произошедший через три дня стал настоящим бедствием. 

Американцы считают наш налет на Перл-Хабор катастрофой, но их налет на Рабаул 
был еще хуже. Целая эскадра крейсеров, которую с фанатичным упорством пытались 
сохранить, не выпуская в бой в течение целого года, была выведена из строя в 
один день. 

Как такое могло произойти? 

Рабаульская катастрофа 5 ноября явилась прямым следствием печального исхода боя 
в бухте Императрицы Августы. Уроки боев полностью игнорировались, ошибки 
повторялись, нарастали, превращаясь в фатальные. 

Уверенность адмирала Омори в том, что он "определенно" утопил один американский 
крейсер и повредил два, привела не только к его производству в вице-адмиралы, 
но и к отправке по приказу самого адмирала Кога еще семи крейсеров в Рабаул. 
Адмирал Кога и все офицеры его штаба уже забыли, когда последний раз 
участвовали в боях с ежедневно набирающим мощь противником. 

Вице-адмирал Курита, сменивший адмирала Кондо на посту командующего 2-м флотом, 
разделял самоуверенность и оптимизм адмирала Кога. Его самоуверенность 
подогревалась последним воздушным налетом на Рабаул, когда американцы не сумели 
добиться ни одного прямого попадания в боевые корабли. Сам Курита уже более 
года не участвовал в боях по-прежнему считая, что японские истребители имеют 
качественное преимущество над американцами и по матчасти, и по искусству 
летчиков, как это было в 1942 году. 

На рассвете 5 ноября соединение Куриты прибыло в Рабаульскую бухту Стимпсона. Я 
с изумлением смотрел, как флагманский крейсер Куриты "Атаго" с величественной 
беспечностью прогрохотал якорь-цепью в узкой бухте, уже забитой семью 
крейсерами и 40 вспомогательными судами их обеспечения. От вида этой картины у 
меня на сердце стало как-то тревожно. 

В 07:00 того же дня патрульный самолет доложил об обнаружении пяти тяжелых 
крейсеров, семи эсминцев и двух транспортов противника в точке на расстоянии 
150 миль по пеленгу 140 от мыса Сент-Джордж. В штабе решили, что американцы 
снова нацелились где-то высадиться. Никому и в голову не пришло, что 
обнаруженные "транспорты" были на самом деле авианосцами "Саратога" и 
"Принстон". Вопиющая безграмотность наших пилотов разведывательных самолетов 
уже не раз ставила нас на грань катастрофы. Теперь она произошла. 

В 09:00 в Рабауле завыли сирены воздушной тревоги. Мой "Сигуре", находясь в 
полной боевой готовности, сразу же дал ход, направляясь к выходу из гавани мимо 
стоявших на якоре тяжелых кораблей. 

Крейсера тоже начали сниматься с якоря, когда в 09:15 на базу обрушились 
самолеты американской авианосной группы. Для 23 американских торпедоносцев 
"Авенджер" и 22 пикирующих бомбардировщиков "Донтлесс", прикрытых 42 
истребителями "Хеллкет", 50 японских кораблей, сгрудившихся в узкой бухте, стоя 
на якоре, стали отличными мишенями, как сидячие утки для охотников. В воздухе 
находились около 70 наших истребителей "Зеро", но они не смогли остановить 
огненный ливень американских бомб. 

Выходя из гавани, "Сигуре" открыл ураганный зенитный огонь из всех орудий. Я 
сам видел два самолета, сбитых огнем нашего эсминца, а сигнальщики уверяли, что 
мы подбили еще два. Катастрофу можно было предотвратить, если бы весь флот 
вышел из бухты, как это сделал "Сигуре". Я был один, поскольку накануне два 
других моих эсминца отправились на Трук для ремонта. 

Около 10:00 мы вернулись в гавань, и я был потрясен тем, что здесь произошло