|
- Надо же было ей сломаться! Не повезло. Но по крайней мере мы отогнали их от
конвоя.
В 22:55 "Сазанами" выпустил восемь оставшихся у него торпед. Расстояние до
противника было еще 7000 метров, но Иджуина это не заботило. Ему важно было еще
дальше отогнать американцев от наших барж. Американцы совершили еще один резкий
поворот вправо и уклонились от торпед. После чего адмирал приказал открыть
артиллерийский огонь.
Загремели орудия "Сазанами" и "Хамакадзе". Однако без прожекторов обеспечить
точность наводки было сложно. Да и дистанция для наших 127-миллиметровок была
слишком большой.
Мой "Сигуре" и "Исокадзе" также ринулись на сближение с противником, и в 22:59
я приказал приготовиться к выпуску веера из четырех торпед.
В следующий момент на "Сигуре" обрушился град вражеских снарядов, падающих с
недолетом в 20-40 метрах от корабля, поднимая каскады воды и брызг. Вторым и
третьим залпом мы были накрыты, чудом избежав прямых попаданий.
Я пытался засечь противника по вспышкам его орудий, но не видел ничего и понял,
что американцы используют беспламенный порох, слухи о котором ходили уже давно.
Подобный порох в сочетании с радиолокационной наводкой орудий давали
американцам огромное преимущество. Забыв о собственных планах произвести
торпедную атаку, я приказал ставить дымзавесу и переходить на курс зигзага.
Мы носились взад-вперед в дымовой завесе со скоростью 30 узлов. Но каждые шесть
секунд вокруг нас продолжали падать снаряды, ежесекундно грозя прямым
попаданием.
Огня я не открывал, ожидая более удобного момента. А огонь противника
продолжался. Американцы приближались по пеленгу 60 градусов, и мне хотелось
сначала выпустить по ним торпеды, а потом открыть огонь из орудий, чтобы не
сбить наводку торпедистам.
Столбы воды от американских недолетов и перелетов обрушивались на мостик,
окатывая нас с головы до ног.
Сблизившись на 5000 метров, я дал торпедным аппаратам команду "Пли!" и стал
разворачивать влево, наблюдая за движением торпед. Противник продолжал огонь.
Я открыл ответный огонь, и корпус "Сигуре" задрожал как лист от бортового залпа.
Стоял оглушающий грохот. Кругом падали снаряды противника, но ни один из них
так в нас и не попал. Через гром залпов и разрывов я услышал крик сигнальщика
из вороньего гнезда а мачте:
- Торпеда попала во второй от головного корабль противника! Наши снаряды попали
в третий корабль противника!
Доказательств этому я из-за клубов дыма сам не видел, но новость подняла боевой
дух экипажа.
В это время радиолокатор эсминца "Хамакадзе" обнаружил подход к месту боя
мощного соединения противника. Капитан 1-го ранга Мияцаки предложил отходить на
северо-запад.
В 23:00 "Сигуре" и "Исокадзе" повернули на северо-запад. "Сазанами" и
"Хамакадзе", совместно маневрируя, также легли на курс отхода.
Снаряды продолжали поднимать вокруг нас водяные столбы еще минут десять. Мы так
и не получили ни одного попадания. "Исокадзе" повезло меньше. Попав под
сосредоточенный огонь противника, "Исокадзе" выпустил по американцам восемь
торпед. Противник четко совершил маневр уклонения, продолжая огонь. От осколков
близко рвущихся снарядов на "Исокадзе" вспыхнул небольшой пожар, несколько
человек получили ранения. Легко поврежден был и "Хамакадзе". Но Сазанами" и
"Сигуре" не получили даже царапины. Это был уже второй бой подряд, когда так
везло моему эсминцу.
Между тем, двадцать барж с десантом, воспользовавшись тем, что мы увлекли за
собой четыре эсминца противника ("Николас", "О'Веннон", "Тейлор" и "Шевалье"),
проскочили вдоль берега и укрылись в бухточках за коралловыми рифами. Солдаты
провели светлое время суток на баржах, а с наступлением темноты были высажены
на берег.
До 23:21 американцы шли параллельным с нами курсом, а затем, совершив два
последовательных поворота вправо на 90 градусов, повернули на обратный курс в
направлении конвоя. Капитан 1-го ранга Раин в своем рапорте указал, что был
вынужден прекратить погоню за нашими эсминцами, потому что "японцы уходили со
скоростью 35 узлов, а мы могли развить только 30". Это, мягко говоря, неверно,
|
|