трудом прорвалась к американскому авианосцу "Хорнет", всадив в него несколько 
авиабомб. При этом семь японских бомбардировщиков были потеряны. 

Похоже было, что основная авиагруппа противника из 21 бомбардировщика и 8 
истребителей, поднявшаяся с авианосца "Хорнет", атаковала корабли нашего 
авангарда, в то время как гораздо меньшая группа с "Энтерпрайза" нанесла удар 
по "Секаку". 

Почему наиболее мощная авиагруппа с "Хорнета" выбрала корабли авангарда, 
состоящего из крейсеров, вместо нашего соединения, построенного вокруг двух 
авианосцев, - все еще остается для меня загадкой. Крейсера авангарда находились 
в 120 милях впереди нас, увеличив первоначальную дистанцию вдвое из-за 
нескольких поворотов Нагумо на обратный курс. Возможно, что из-за этого 
авиагруппа с "Хорнета" просто не смогла обнаружить наше авианосное соединение. 

Неспособность американцев нанести по нашим авианосцам еще один удар полностью 
передала инициативу в наши руки. 

Вторым ударом мы добили "Хорнет", который был оставлен экипажем, и повредили 
"Энтерпрайз". После чего американский адмирал Кинкейд приказал своему 
соединению отходить. 

Однако нам понадобилось слишком много времени, чтобы осознать себя победителями 
в этом сражении. Слишком силен еще был синдром Мидуэя. После короткого, но 
весьма эффективного удара американцев по "Секаку", пять эсминцев, включая и мой 
"Амацукадзе", вошли в охранение авианосца "Дзуйкаку" и провели весь день, 
разыскивая и спасая экипажи самолетов, выпрыгнувших с парашютами или 
совершивших вынужденную посадку на воду. Мы подняли на борт пилота и стрелка со 
сбитого бомбардировщика. Летчик был ранен в левую ногу. Он считал чудом, что 
его самолет не взорвался, когда очередь с американского истребителя пробила ему 
бензобак. 

Затем один торпедоносец, совершавший посадку на палубу "Дзуйкаку", проскочил 
финишеры, не смог остановиться, соскользнул с полетной палубы и рухнул в море. 
Я полным ходом пошел к месту его падения, но не успел. Самолет вместе с 
экипажем утонул. 

Два оставшихся в строю наших авианосца продолжали ожесточенно сражаться. В 
11:06 "Дзуйкаку" и "Дзунье" выпустили в воздух еще одну ударную волну для удара 
по отступающим американцам - более сорока бомбардировщиков и торпедоносцев. 

Когда же штаб Объединенного флота на Труке отдал приказ "преследовать и 
уничтожить бегущего противника", было слишком поздно. Быстроходные корабли 
адмирала Кондо, хотя и развили скорость до 30 узлов, не смогли, конечно, 
догнать американцев, имеющих фору в 300 миль. 

Утром 27 октября адмирал Нагумо вернулся в район боевых действий на эсминце 
"Араси". Он перешел на "Дзуйкаку" и возобновил руководство боем. К сожалению, 
самолеты, посланные с "Дзуйкаку" и "Дзунье" не сумели снова обнаружить 
противника, и в 06:30 27 октября Нагумо объявил операцию законченной. Корабли 
перестроились в походный ордер и триумфально вернулись на Трук. 

Соотношение потерь в сражении у Санта-Круз выглядит следующим образом: 

Соединенные Штаты Япония ПОТОПЛЕНЫ авианосец "Хорнет" ПОВРЕЖДЕНЫ авианосец 
"Энтерпрайз" авианосец "Секаку" линкор "Саут Дакота" авианосец "Дзуйхо" легкий 
крейсер "Сан-Джуан" крейсер "Тикума" эсминец "Смит" эсминец "Акицуки" Потеряно 
74 самолета эсминец "Хошицуки" Потеряно 66 самолетов 

С тактической точки зрения сражение кончилось нашей победой, но стратегически 
опять победили американцы. Они сорвали наши планы нанесения удара по 
Гуадалканалу и выиграли время для сосредоточения на самом острове и в водах 
вокруг него новых сил, а также - для подготовки к грядущим боям. Нам удалось 
нанести противнику потери, но благодаря ошибкам и нерешительности адмиралов 
Кондо и Абе, американцы избежали полного разгрома. 

6 

Ликование по поводу победы у Санта-Круз долго не продолжалось. По возвращении 
на Трук адмирала Нагумо ждал неприятный сюрприз: он освобождался от 
командования 3-м флотом, как официально именовалось его ударное соединение, и 
назначался командиром военно-морской базы в Сасебо. 

Узнав о переводе адмирала в Японию, я прибыл на "Дзуйкаку", чтобы с ним 
попрощаться. Нагумо выглядел ужасно. За последние полгода он, казалось, 
постарел лет на двадцать. 

- Очень рад вас видеть, Хара, - приветствовал он меня. - Я наблюдал за 
действиями вашего эсминца. Вы - молодец!