офицером, как капитан Ионаи. Поэтому сразу после возвращения в Японию я 
попросил направить меня в школу для переподготовки офицеров-специалистов. Моя 
просьба была удовлетворена, и с апреля по март следующего года я прошел 
ускоренную переподготовку в торпедно-артиллерийских классах на военно-морской 
базе Йокосуки. 

Конец года, совпавший с окончанием теоретических занятий в классах, заставил 
меня снова поразмышлять о своей будущей карьере. Прохождение службы японскими 
морскими офицерами двадцатых годов подчинялось нескольким неукоснительным 
правилам. На штабную работу направлялись офицеры, обнаружившие отличные знания 
в училище и в офицерских классах. Затем они продолжали образование в Штабном 
Колледже. 

К этой группе принадлежали Ямамото и Ионаи. Офицеры с более скромными 
показателями в учебе направлялись на линейные корабли и крейсеры. Те, что были 
ближе к "середнячкам", обычно направлялись на эсминцы, а сами "середнячки" 
почему-то всегда шли на подводные лодки, пройдя после училища краткий курс 
специальной подготовки. Тех, что учились совсем плохо, либо убеждали 
добровольно идти в авиацию, либо распределяли по вспомогательным судам. 

Сейчас может показаться абсурдом, что самых нерадивых посылали в авиацию и на 
подводные лодки. Paзумеется, через 15 лет порядок полностью изменился: в 
авиацию и в подводники стали направлять лучших из лучших. Один из наиболее 
известных командиров японской морской авиации в годы войны вице-адмирал 
Такидзиро Ониси, например, провалил приемные экзамены в Штабной Колледж. Я тоже 
провалил эти экзамены, и таким образом "обеспечил" себе место службы на 
эскадренных миноносцах. 

После окончания курсов я получил назначение на эсминец, но когда узнал его 
название, чуть не заплакал от жалости к самому себе. 

Моим новым кораблем стал "Хатцюки" - устаревший миноносец низшего разряда 
водоизмещением 381 тонна, служивший к этому времени уже больше двадцати лет. По 
современным меркам его и миноносцем-то назвать было нельзя. Правда, он еще 
выжимал из своих машин 29 узлов - на 10 узлов больше, чем крейсер "Касуга". 

"Хатцюки" базировался на Порт-Артуре. Эта база на южном побережье Квантунского 
полуострова использовалась для защиты государственных интересов Японии в 
Манчжурии и Северном Китае. 

Целый год мы крейсировали вдоль берегов Квантунского полуострова, заходя время 
от времени в Инкоу и Тендзинь. 

В декабре 1924 года я был произведен в старшие лейтенанты и переведен на 
эсминец "Синае" - корабль водоизмещением 1000 тонн. Служба на нем мало 
отличалась от службы на "Хатцюки". В течение года мы крейсировали у побережья 
Манчжурии и Северного Китая. 

Наконец, в декабре 1925 года я был назначен штурманом на эскадренный миноносец 
"Амацукадзе" - корабль первой линии водоизмещением 1300 тонн. Прошло семь лет 
после поступления в училище. Я уже не был больше желторотым учеником, теперь я 
- настоящий морской офицер на прекрасном боевом корабле, способном развить 
скорость 37,5 узлов. Я был преисполнен гордости и восторга, считая, что самое 
худшее в моей жизни уже позади. Я не мог предвидеть тогда, как жестоко я 
ошибался. 

Названия японских военных кораблей странно звучат для иностранца. В годы войны 
на Тихом океане наши противники называли японские корабли просто "Мару". Это 
было в корне неверно, поскольку военные корабли, да и все прочие, принадлежащие 
правительству, не имеют приставки "Мару". "Мару" всегда означало и означает 
поныне, что судно является торговым или рыболовным. В японском флоте, как во 
флотах всех других стран, существует правило присваивать каждому конкретному 
классу боевых кораблей одну категорию названий. Это значит, что по названию 
можно определить, к какому классу принадлежит корабль, - является ли он 
линкором, крейсером, эсминцем и т.д. 

Мое назначение на эскадренный миноносец "Амацукадзе" позволило мне, наконец, 
снова оказаться в родных с детства местах - первый раз за всю службу после 
производства в офицеры. 

До этого времени я жил в условиях жесточайшего режима не имея ни секунды 
свободного времени для отдыха или каких-либо развлечений. Мне было уже 26 лет, 
и я занимал должность штурмана новейшего эскадренного миноносца. Мое месячное 
жалованье составляло 75 иен (37,5 долларов), что для тех дней являлось весьма 
солидной суммой. Именно тогда я впервые сообразил, что мне впервые 
предоставляется шанс насладиться всеми удовольствиями молодости. 

Однажды вечером в одну из пятниц я и два других (офицера решили провести время 
в уютном ресторанчике Ива окраине Куре. Мы вызвали трех гейш, каждая стоила 
иену в час. Они пели и танцевали для нас, следили за полнотой наших чаш и