исчезло под водой. Таким образом, из затопленного трюма был создан выход в море,
 через который управляемые торпеды могли незаметно покидать судно и снова 
возвращаться. 

И все это делалось на глазах у немного рассеянных испанских часовых, 
расположившихся на молу, и под пристальными взорами скрытно наблюдавших за нами 
английских шпионов, которые наводняли этот район, находящийся очень далеко от 
Италии и всего в 10 км от Гибралтара. 

Жизнь на борту на первый взгляд казалась такой же, как и на любом торговом 
судне во время ремонтных работ. Матросы, грязные, одетые в старое, изношенное в 
долгих плаваниях платье, пестрящее разноцветными заплатами, слонялись по палубе,
 лениво занимаясь своим обычным делом. Они курили старые трубки с изгрызанными 
мундштуками, провонявшими от крепкого табака; носили бороды, которых несколько 
месяцев не касалась бритва; казалось, у них не было никакой дисциплины. На 
берегу они шатались по портовым кабакам, жалуясь на безденежье и проклиная 
войну, судовладельца, капитана, корабельного кока и свою судьбу, по милости 
которой им приходится вести здесь эту собачью жизнь. Иногда, в день выдачи 
жалованья, они не брезговали обществом какой-нибудь известной во всей округе 
местной "сирены" и возвращались на борт поздно ночью, немного навеселе, горланя 
какую-нибудь старую песню, напоминающую им о их милой родине... Здесь их уже 
все знали и относились к ним по-дружески. Это заправский, пестрый по своему 
составу экипаж старой посудины, медленно ржавеющей в илистых водах нейтрального 
порта... 

Испанские часовые подружились с моряками: они называли друг друга по имени и 
даже давали местные испано-итальянские прозвища, обязанные своим происхождением 
той или другой особенно заметной черте облика или характера: они славные парни, 
эти итальянцы... 

Но вот один из моряков уходит с палубы (наверное, спать пошел, лентяй). Он 
спускается по трапу, три раза стучит в замаскированный люк; люк открывается; 
снова трап; он спускается еще ниже, куда ни за что не добраться постороннему. И 
вдруг, неожиданное зрелище! - человек 10 спокойно и напряженно работают у машин 
электрогенераторов, распределительных щитов. Все оборудование в идеальном 
состоянии и носит следы самого тщательного ухода. "Здравствуйте, командир!" И в 
атмосфере воинской дисциплины, ощущаемой как насущная необходимость, а не как 
пустая формальность, отдается распоряжение, и этот "ленивый" матрос принимается 
за работу: это старший электрик Росси, который с ловкостью опытного техника 
устанавливает динамомашину, или плотник Кармини, или старший машинист Бонато, 
занятый баллонами с кислородом для зарядки кислородных приборов... Двойная 
жизнь, которую ведет экипаж, требует от всех и каждого в отдельности 
строжайшего контроля над своими словами и поступками. Достаточно какой-нибудь 
глупости, чтобы возбудить подозрение... но никто ничего не подозревает и не 
заподозрит никогда, даже тогда, когда на рейде, в нескольких сотнях метров от 
Гибралтара, на глазах у объятых ужасом англичан начнут один за другим 
взрываться корабли. 

Осенью 1942 года Визинтини побывал в Специи и представил командованию 10-й 
флотилии рапорт о проделанной работе: "оборудование мастерской для сборки 
штурмовых средств закончено, судно может служить базой для их выпуска". В 
результате тщательного наблюдения (достаточно было подняться на палубу, чтобы 
прямо перед собою увидеть Гибралтар) он смог получить данные, необходимые для 
подготовки предстоящих операций. Англичане заметно усилили службу охраны 
водного района; бесшумные катера непрерывно курсировали на рейде перед входом в 
порт; каждые десять минут сбрасывались глубинные бомбы, гидрофоны и другие 
средства обнаружения ни на минуту не прекращали своей работы. Визинтини заверил 
командование 10-й флотилии, что это не остановит наших моряков и, как только 
представится случаи, они попытаются провести атаку и сделают все от них 
зависящее, чтобы добиться успеха. Ну, а если не повезет... "Что же, мы сделали 
все, что было в наших силах..."* 

Из Специи на "Ольтерру" была отправлена материальная часть: огромные 
управляемые торпеды длиною в 7 м, весящие около 2 т каждая. Они разобраны на 
части: зарядные отделения, детонаторы, взрыватели с часовым механизмом. 
Отправили также кислородные приборы, резиновые комбинезоны. Все вещи упакованы 
в ящик с таким расчетом, чтобы они казались проницательному взору таможенных 
чиновников безобидными материалами и запасными частями, предназначенными для 
ремонта "Ольтерры": это дымогарные трубы, цилиндры, поршни, клапаны; это бочки 
с соляровым маслом для дизеля (но под слоем масла в герметической упаковке 
находились кислородные приборы). На ящиках имелись надписи, по которым можно 
было судить, что это генуэзский судовладелец шлет необходимые для ремонта 
своего судна детали. да торпедами следовали их водители: Визинтини и его 
помощник, сильный и молчаливый сержант Джиоанни Магро, лейтенант службы 
морского вооружения Виторио Челла, высокий, светловолосый ломбардец, сержант 
Саловаторе Леоне, гардемарин Джироламо Маниско, небольшого роста, коренастый, 
воплощение энергии и упорства матрос Дило Варите. 

Под видом моряков торгового флота они прибыли на "Ольтерру" и здесь наблюдали 
за сборкой управляемых торпед, от которых вскоре будет зависеть их жизнь и, что