"состоятельный человек". 

В Сан-Себастьяне, летней столице Испании, купальный сезон был в самом разгаре. 
Я встретился там с некоторыми из итальянских агентов, которые, обслуживая 
военно-морской флот, тайно переправляли в Испанию наших людей, необходимые 
материалы и оборудование. С ними я договорился о предстоящей активизации нашей 
деятельности. Я был счастлив снова оказаться среди испанцев, этого 
замечательного народа, с которым я уже имел возможность познакомиться и оценить 
его, когда командовал легионерской подводной лодкой в составе франкистского 
военно-морского флота. 

В Мадриде, знойном и безлюдном, я встретился с нашим военно-морским атташе, 
капитаном 1-го ранга Аристиде Бона, с которым я уже был знаком раньше, он был 
нашим командиром на учебном судне "Колумб" во время похода под парусами в 
Северную Америку в 1933 году. Я беседовал с ним о нашей работе и об оживлении 
наших действий по организации диверсий на транспортах противника в испанских 
портах. 

И, наконец, на одном из самолетов, обслуживавших немецкую пассажирскую линию, я 
прибыл в Лиссабон, последний и в известном отношении самый интересный этап 
моего путешествия. Я знал этот красивый город, раскинувшийся на правом берегу 
реки Тахо, так как здесь в 1923-1925 годах мой отец был итальянским посланником 
при португальском правительстве. Расположение города, стиль его построек, 
живописные окрестности, веселый и шумный нрав обитателей - все это производит 
приятное впечатление. Эти присущие Лиссабону черты стали еще более заметны 
теперь благодаря военным контрастам: он стоял как бы на стыке охваченной войной 
Европы и всего остального мира. 

В Лиссабон стекались люди, принадлежавшие к противоположным воюющим лагерям. 
Пользуясь тем, что Португалия была нейтральной страной, они могли свободно 
находиться здесь, ведя борьбу в области торговли или стараясь всеми силами 
добыть сведения, составляющие военную тайну. Эта атмосфера космополитизма и 
впечатление, что ты находишься за пределами объятого пожаром войны континента, 
еще более усиливались тем, что в Лиссабоне совершенно не ощущались ее 
последствия, вот уже несколько лет тяготевшие над остальной частью Европы. 
Магазины ломились от всевозможных товаров. Английские и французские товары, 
которые невозможно было найти в этих странах, были выставлены на одной и той же 
витрине. Ни карточной системы, ни затемнения, ни запрещения танцевать... 
Спокойная и веселая жизнь, о которой мы уже успели забыть и которой, может быть,
 нам уж никогда больше не удастся увидеть. 

Я был представлен нашему военно-морскому атташе, капитану 1-го ранга Куджа ди 
Сант-Ореола и посланнику Францони. Но это были чисто формальные встречи; 
порученное мне задание я выполнял сам. Речь шла о том, чтобы установить, 
насколько интенсивно движение транспортов противника, заходящих в порт; 
уточнить места их якорных стоянок; изучить возможность нападения на эти суда, а 
также отыскать способ доставить на место наших людей и надежно укрыть их. Синий 
комбинезон и парусиновые туфли на веревочной подошве позволили мне замешаться в 
толпе грузчиков и обмануть бдительность охраны у входа в порт. Во время этой 
разведки я заметил землечерпалку и баржу, принадлежавшие итальянской компании 
портовых работ. Это подсказало мне решение задачи. 

Лиссабон - Мадрид, беседы с нашими агентами, действующими в районе Альхесираса 
в Гибралтаре; Бордо, удачная встреча с моим другом Карло Феча ди Коссато, 
только что вернувшимся из трехмесячного похода. 

Наконец, после кратковременного пребывания в Париже я возвратился в Специю, в 
10-ю флотилию для подготовки операций, основа которых была мною уже заложена. 

Здесь я узнал новость, которая меня глубоко огорчила: подводная лодка "Шире", 
отправившаяся в очередной поход, пропала без вести со всем экипажем. 

Из-за угрозы, создавшейся в результате быстрого продвижения итало-немецких 
войск к Эль-Аламейну, англичане позаботились о том, чтобы рассредоточить свои 
корабли, стоявшие в Александрии, предвидя ее неизбежную потерю. Некоторые 
корабли были переведены в Красное море, другие - в Хайфу. Чтобы уничтожить 
корабли, находившиеся в Хайфе, наше командование решило, что их атакуют 
доставленные подводной лодкой пловцы, вооруженные "Миньятте". Хайфа была портом 
второстепенного значения; предполагалось, что атакующие не встретят на своем 
пути особых трудностей. 

Для руководства этой операцией 1 августа в Родос был направлен капитан 3-го 
ранга Макс Кандиани, начальник оперативного отдела 10-й флотилии. За 
необходимой помощью со стороны авиации обратились к немцам в 10-й авиационный 
корпус (генерал Кайзлер), базирующийся в Кании (Крит). 

Планом операции предусматривалось, что вечером 10 августа подводная лодка 
"Шире" подойдет на расстояние полутора миль ко входу в порт Хайфа и выпустит 8 
пловцов, которые направятся к находящимся в порту объектам. Затем лодка будет 
ожидать их возвращения до 3 час. утра, после чего ляжет курсом на Лерос.