силами союзников в Крыму. 

Обстановка была такова: немцы оккупировали Крым, за исключением Севастополя и 
Балаклавы. Их защитники, оказывавшие упорное сопротивление, снабжались морским 
путем. Наши катера должны были подстерегать корабли противника на подступах к 
портам и на путях, по которым осуществлялось снабжение осажденных, чтобы, 
нарушив его, ослабить обороняющихся и облегчить немецким войскам штурм. Вскоре 
начались наши боевые действия, которые проводились каждую ночь, если позволяли 
условия погоды и состояние моря. 

Рассказать о всех этих действиях невозможно, да и не к чему. Это могло бы 
показаться однообразным, кроме того, многие из них не представляют особого 
интереса. 

Почти каждую ночь в море для патрулирования на подступах к вражеским портам 
выходили 2-3 катера, а целыми днями приходилось заниматься ремонтом 
материальной части, исправляя повреждения, полученные в плавании и в частых 
столкновениях с противником. Люди занимались скромной и неприметной, но 
плодотворной деятельностью, достойной восхищения за ту самоотверженность, 
которая составляла отличительную черту всех членов этого боевого коллектива. Я 
ограничусь тем, что припомню наиболее примечательные эпизоды, в которых 
проявились твердая воля и боевой дух наших водителей штурмовых средств. 

6 июня 5 наших торпедных катеров вышли в море на поддержку немецких штурмовых 
катеров, действующих против русского конвоя. 

10 июня Массарини выпустил торпеду по русскому легкому крейсеру "Ташкент" в 3 
милях к югу от Херсонесского мыса; 11 июня Тодаро атаковал русский миноносец; 
13 июня торпедный катер, управляемый Массарини и Грилло, дерзко атаковал с 
короткой дистанции большой теплоход водоизмещением 13 000 т, шедший под охраной 
миноносца и двух сторожевых катеров; выпущенная торпеда попала в цель, и 
поврежденный корабль выбросился на берег, где с ним покончили самолеты. 
Теплоход был гружен боеприпасами, предназначавшимися для Севастополя. Это была 
последняя попытка противника доставить осажденным то, в чем они так нуждались. 

18 июня катер под командованием Романо во время патрулирования у Балаклавы 
подвергся нападению двух русских сторожевых катеров, погнавшихся за ним. Чтобы 
уйти от противника, он был вынужден все дальше и дальше уходить от берега. Так 
продолжалось до тех пор, пока не показались турецкие берега. Только когда 
русские по непонятным причинам отказались от преследования, катер смог 
вернуться в базу. В ту же ночь "были замечены две русские военно-морские шлюпки 
к югу от мыса Кикинеиз, с которыми экипажи двух катеров, т.е. Ленци - Монтанари 
и Тодаро - Пасколо, завязали бой, обстреляв их из ручных пулеметов. Русские на 
шлюпках были вооружены пулеметами и автоматами. Бой на дистанции 200 м длился 
около 20 мин. Наши катера получили небольшие повреждения, а сержант Пасколо 
потерял при этом левую руку. В 5 час. 45 мин. торпедные катера вернулись в 
базу". 

29 июня 5 торпедных катеров снова вышли в море, чтобы во взаимодействии с 6 
немецкими десантными судами произвести демонстрацию высадки десанта на берегу 
между мысом Феолент и Балаклавой с целью отвлечь внимание русских от настоящего 
десанта, который должен был высадиться в другом месте... 

Чтобы привлечь к себе внимание противника, наши моряки кричали и стреляли, 
стараясь наделать как можно больше шума, катера маневрировали, наконец, один 
взрывающийся катер, управляемый старшиной Барбьери, был направлен прямо на 
берег и своим ужасающим взрывом еще больше усилил желаемую суматоху. 

1 июля во время штурма Балаклавы румынами, в результате которого город пал, 5 
наших торпедных катеров вошли в порт, предотвратив отход противника морем. 

"В Балаклаве мы были встречены румынским полковником Димитреску и двумя ротами 
в полном вооружении. Нас угостили шампанским и луком"*. 

4 июля Тодаро оставил Форос и выехал в Италию, где служебные дела флотилии 
требовали его присутствия. Действия колонны не прекращались. 

"6 июля в 17 час. 20 мин. немецкая комендатура сообщила о том, что вблизи 
Фороса обнаружена лодка с русскими. В море вышел катер Куджа и Феррарини. 
Сначала казалось, что русские окажут сопротивление, но несколько пулеметных 
очередей, вспоровших воду у носа лодки, заставили их отказаться от этой мысли и 
они сдались в плен. Их было 13 человек. Они утверждали, что находятся в море 
уже 11 дней, однако это мало походило на правду. Все они не брились дня два - 
не больше. У них был только сахар и ни капли пресной воды. Состояние лодки, 
починенной на скорую руку, не допускало предположений о том, что она долгое 
время находилась в море. В лодке мы нашли окровавленную одежду, но среди 
русских никто не был ранен. Позже я допросил одного из них, оказавшегося 
инженером-электриком. Он заявил, что не может ничего добавить к тому, что уже 
сообщил, и обещал рассказать все, если нам придется встретиться после войны. Мы 
дали им воды и накормили, после чего некоторые из них не хотели верить, что