необходимые материалы и оборудование. С ними  я  договорился  о  предстоящей
активизации  нашей  деятельности.  Я  был  счастлив  снова  оказаться  среди
испанцев, этого замечательного народа, с  которым  я  уже  имел  возможность
познакомиться и оценить его, когда командовал легионерской подводной  лодкой
в составе франкистского военно-морского флота.
   В Мадриде, знойном и  безлюдном,  я  встретился  с  нашим  военно-морским
атташе, капитаном 1-го ранга Аристиде Бона, с которым уже был знаком раньше:
он был нашим командиром на  учебном  судне  "Колумб"  во  время  похода  под
парусами в Северную Америку в 1933 году. Я беседовал с ним о нашей работе  и
об  оживлении  наших  действий  по  организации  диверсий   на   транспортах
противника в испанских портах.
   И, наконец, на одном из самолетов,  обслуживавших  немецкую  пассажирскую
линию,  я  прибыл  в  Лисабон,  последний  и  в  известном  отношении  самый
интересный этап моего путешествия. Я знал этот красивый город, раскинувшийся
на правом берегу реки Тахо, так как здесь в 1923 - 1925 годах мой  отец  был
итальянским  посланником  при  португальском   правительстве.   Расположение
города, стиль его построек, живописные окрестности, веселый  и  шумный  нрав
обитателей - все это производит приятное впечатление. Эти присущие Лиса-бону
черты стали еще более заметны теперь благодаря военным контрастам: он  стоял
как бы на стыке охваченной войной Европы и всего остального мира.
   В  Лисабон  стекались  люди,  принадлежавшие  к  противоположным  воюющим
лагерям. Пользуясь тем, что Португалия была нейтральной страной,  они  могли
свободно находиться здесь, ведя борьбу в области торговли или стараясь всеми
силами  добыть  сведения,  составляющие   военную   тайну.   Эта   атмосфера
космополитизма и  впечатление,  что  ты  находишься  за  пределами  объятого
пожаром  войны  континента,  еще  более  усиливались  тем,  что  в  Лисабоне
совершенно не ощущались ее последствия, вот уже несколько лет тяготевшие над
остальной  частью  Европы.  Магазины  ломились  от   всевозможных   товаров.
Английские и французские  товары,  которые  невозможно  было  найти  в  этих
странах, были выставлены на одной и той же витрине. Ни карточной системы, ни
затемнения ни запрещения танцевать... Спокойная и веселая жизнь о которой мы
уже успели забыть и которой, может быть, нам уже никогда больше  не  удастся
увидеть.
   Я был представлен нашему военно-морскому атташе капитану 1-го ранга Куджа
ди Сант'Орсола и посланнику Францони. Но это были чисто формальные встречи -
порученное мне задание я выполнял сам. Речь шла  о  том,  чтобы  установить,
насколько интенсивно движение  транспортов  противника,  заходящих  в  порт;
уточнить места их якорных стоянок;  изучить  возможность  нападения  на  эти
суда, а также отыскать способ доставить  на  место  наших  людей  и  надежно
укрыть их. Синий  комбинезон  и  парусиновые  туфли  на  веревочной  подошве
позволили мне замешаться в толпу грузчиков и обмануть бдительность охраны  у
входа в порт. Во время  этой  разведки  я  заметил  землечерпалку  и  баржу,
принадлежавшие итальянской  компании  портовых  работ.  Это  подсказало  мне
решение задачи. Лисабон - Мадрид, беседы с нашими агентами,  действующими  в
районе Альхесираса в Гибралтаре; Бордо, удачная встреча с моим другом  Карло
Феча ди Коссато, только что вернувшимся из трехмесячного похода.
   Наконец, после кратковременного  пребывания  в  Париже  я  возвратился  в
Специю, в 10-ю флотилию для подготовки операций, основа  которых  была  мною
уже заложена.
   Здесь я узнал новость, которая меня  глубоко  огорчила:  подводная  лодка
"Шире", отправившаяся в очередной поход, пропала без вести со всем экипажем.
   Из-за   угрозы,   создавшейся   в   результате    быстрого    продвижения
итало-немецких войск к Эль-Аламейну, англичане  позаботились  о  том,  чтобы
рассредоточить свои корабли, стоявшие в Александрии, предвидя ее  неизбежную
потерю. Некоторые корабли были переведены в Красное море, другие - в  Хайфу.
Чтобы уничтожить корабли, находившиеся в Хайфе,  наше  командование  решило,
что их атакуют доставленные подводной лодкой пловцы, вооруженные "Миньятте".
Хайфа была портом второстепенного значения; предполагалось, что атакующие не
встретят на своем пути особых трудностей.
   Для руководства этой операцией 1 августа в Родос  был  направлен  капитан
3-го ранга Макс Кандиани, начальник оперативного отдела  10-й  флотилии.  За
необходимой  помощью  со  стороны  авиации  обратились  к  немцам   в   10-й
авиационный корпус (генерал Кайзлер), базирующийся в Кании (Крит).
   Планом операции предусматривалось, что вечером 10 августа подводная лодка
"Шире" подойдет на расстояние полутора миль к входу в порт Хайфа и  выпустит
8 пловцов, которые направятся к находящимся в порту  объектам.  Затем  лодка
будет ожидать их возвращения до 3 час, утра,  после  чего  ляжет  курсом  на
Лерос. Командир подводной лодки на основании последних данных  авиаразведки,
переданных ему по радио, назначит пловцам цели в следующей  очередности:  а)
подводные  лодки;  б)  грузовые  суда;  в)  миноносцы;   г)   крейсера;   д)
вспомогательные суда, транспорты для перевозки  войск,  танкеры,  патрульные
корабли.
   Выйдя из Специи, "Шире"  под  командованием  Дзелик  прибыла  в  Лерос  2
августа, имея на борту  необходимое  для  действий  пловцов  легководолазное
снаряжение и подрывные заряды.
   Утром б августа "Шире" покинула Лерос, приняв на борт  подводных  пловцов
из "группы Гамма": капитана интендантской  службы  Эджила  Керзи  и  старшин
Родольфа Беука, Аурелио Моргана, Паоло Баронкелли, Эудженио Дель Бена,  Лука
Риччарди,  Дельфо  Каприоли,  Сауро  Менгони,  Эрминио  Фьораванти  и  Гуидо
фонте-буони. Врачом экспедиции был назначен лейтенант Пьетро Ньекко.