оттуда легче было пробраться в город.
   Недалеко  от  берега  они  затопили  свою   торпеду,   включив   механизм
уничтожения.  Вплавь  добрались  до  берега.  Здесь  они  сняли  кислородные
дыхательные  приборы  и  резиновые  костюмы  и  спрятали  их  под   камнями,
предварительно изрезав на куски. Время 16 час. 30 мин. После  восьмичасового
пребывания в воде они наконец на суше.
   Марчелье и Скергату удалось незамеченными  выбраться  за  пределы  порта.
Выдавая себя за французских моряков, они проникли в  город  Александрию.  Не
без приключений добрались до железнодорожного вокзала, чтобы сесть в  поезд,
идущий до Розетты, и попытаться затем попасть на  подводную  лодку,  которая
должна была находиться в море, в 10 милях от берега, в назначенное время, то
есть в течение нескольких часов после операции. Но здесь они  столкнулись  с
первыми затруднениями.
   Английские фунты стерлингов, которыми их снабдили, не  имели  хождения  в
Египте. Потеряв много времени, чтобы  обменять  деньги,  они  могли  выехать
только вечерним поездом. В Розетте провели ночь в какой-то убогой гостинице,
ускользнув от полицейского контроля. Вечером следующего  дня  направились  к
морю,  но  были  задержаны  египетской  полицией.  Их  опознали  и  передали
английским военно-морским властям.
   Так была пресечена их попытка избежать плена.
   Операция, проведенная Марчелья, может быть названа образцовой. Каждая  ее
фаза была им выполнена в соответствии с планом, без  каких  бы  то  ни  было
отклонений. Впоследствии, несколько лет спустя, он  писал  мне  в  одном  из
своих писем: "Как  видите,  командир,  в  наших  действиях  не  было  ничего
героического,   успех   был   обусловлен   подготовкой,    обстоятельствами,
сложившимися чрезвычайно благоприятно в  момент  операции,  и  прежде  всего
стремлением любой ценой выполнить поставленную задачу".
   Эта подготовка, стремление во что бы то ни стало выполнить  свой  долг  и
удача были вознаграждены золотой медалью "За храбрость", врученной  Марчелье
и Скергату по их возвращении из плена.
   Мартеллотта - Марино. В своей докладной записке Мартеллотта пишет:
   "На борту подводной лодки "Шире" 18 декабря 1941 г., в 16 час. 30 мин., я
получил от командира Боргезе приказ атаковать крупный танкер и расставить  в
непосредственной близости от него 6 плавающих зажигательных бомб.
   Данные о присутствии в порту Александрии 12 танкеров с грузом нефти около
120 тыс. т  говорили  о  чрезвычайной  важности  полученного  мною  приказа.
Возникший пожар мог разрастись до таких размеров, что привел  бы  к  полному
уничтожению  порта  со  всеми  стоящими  в   нем   кораблями   и   портовыми
сооружениями.
   Тем не менее я не мог удержаться, чтобы не сказать командиру о  том,  что
выполню приказ, но что мне и моему  водолазу  очень  хотелось  бы  атаковать
военный корабль. Командир подводной лодки улыбнулся в ответ на  мою  просьбу
и, зная о предстоящем возвращении в порт авианосца, так изменил свой приказ:
"Попытаться найти авианосец на обычных  местах  его  стоянки;  если  он  там
окажется, то атаковать его, если же  авианосца  не  будет  в  порту,  то  не
трогать других военных кораблей, а атаковать  крупный  танкер  и  установить
около него 6 плавающих зажигательных бомб".
   Мартеллотта встретил затруднения при открывании крышки цилиндра и  позвал
на помощь Спаккарелли (из-за этого-то и произошло несчастье со  Спаккарелли,
о котором мы рассказали выше). Наконец,  присоединившись  к  остальным  двум
экипажам, он вместе с ними добрался до сетевых заграждений. "Слышу подводные
взрывы, чувствую, как мне сильно  сдавливает  ноги,  как  будто  они  чем-то
прижаты  к  корпусу  торпеды.  Надеваю  маску  и,  чтобы  избежать  вредного
воздействия часто повторяющихся взрывов на  наиболее  уязвимые  части  тела,
усаживаюсь согнувшись так, чтобы не очень высовываться из  воды,  но  с  тем
расчетом, чтобы грудь и голова были снаружи. Говорю моему  водолазу  Марино,
чтобы он тоже надел маску и принял такую же позу, как и я, но  сев  лицом  к
корме, так как я не мог следить за тем, что делается позади, ибо должен  был
смотреть вперед, да и обзор в маске был ограничен.
   Так мы добрались до входа в порт. Там мы вопреки ожиданиям  не  встретили
заграждений: они были раздвинуты.
   Медленно продвигаемся вперед. Вдруг водолаз Марино хлопает меня по  плечу
и говорит: "Право руля". Сразу же поворачиваю вправо и увеличиваю  скорость,
но торпеду волной от корабля, входящего в порт, прибило к заграждениям.  Это
миноносец, который идет без огней со скоростью около 10 узлов.  Я  отчетливо
слышу  громыхание  цепи  на  носу  и  различаю  людей  на  палубе,   занятых
подготовкой к постановке на якорь. Ноль час. 30 мин. 19 декабря. Трогаюсь  с
места и, воспользовавшись волной от  второго  миноносца,  идущего  вслед  за
первым, вхожу в порт, пройдя метрах в двадцати от сторожевого катера".
   В порту Мартеллотта пытался разыскать авианосец  на  местах  его  обычных
якорных стоянок, но не нашел (и действительно, в ту ночь авианосца  в  порту
не было).
   Зато он обнаружил большой военный корабль и, приняв его за линкор,  решил
атаковать, но, подойдя вплотную, убедился, что это крейсер. Помня о приказе,
Мартеллотта скрепя сердце отказался от атаки.  Когда  он  отходил  от  кормы
крейсера, с борта корабля его вдруг осветили  карманным  фонарем.  Несколько
мгновений   абсолютной   неподвижности,   когда,   казалось,   даже   сердце
остановилось. Потом фонарик погас, и  Мартеллотта  направился  в  тот  район
порта, где стояли танкеры. Начинала сказываться усталость, вызывая  головную
боль  и  тошноту.  Водитель  не  может   больше   пользоваться   кислородным