Денис Мак Смит, «вообразил себя итальянским Лениным», и консервативными 
элементами, считавшими его идеи о захвате промышленных предприятий более 
большевистскими, чем сами большевики. Когда на выборах в октябре 1919 года 
фашисты выставили своих кандидатов в палату депутатов, они набрали всего 4000 
голосов. Их противники — социалисты получили в сорок раз больше: в палату 
депутатов были избраны сто депутатов от христианских демократов. Муссолини — 
политический труп, восторженно писала «Аванти!». Его гроб носили взад и вперед 
по улицам Милана, обставленный свечами и в окружении демонстрантов, которые 
служили панихиду. На Пьяцца-дель-Дуомо сожгли его чучело. Через несколько дней 
после тяжелого поражения в редакцию его газеты прибыла полиция. Озабоченный 
твердой поддержкой со стороны Муссолини полных драматизма, дерзновенных 
действий д'Аннунцио в вопросе об оккупации Фьюме во имя интересов Италии, 
премьер Франческо Нитти приказал арестовать Муссолини по обвинению в 
«вооруженном заговоре против государства». Обвинение, видимо, было обосновано. 
Неуютные помещения редакции «Пополо д' Италия» походили на арсенал  [7]  . 
Шкафы и ящики были заполнены бомбами и взрывчаткой. Бомбы были запрятаны в 
комнате Муссолини даже в печь, книжный шкаф и в выдвижные ящики его письменного 
стола, на столе на самом верху лежал его револьвер и стилет, а за ними стоял 
флаг «Ардити» с вышитым черепом. Однако несмотря на наличие таких атрибутов 
насилия, Муссолини вскоре был освобожден. Советники убедили Нитти, что фашизм — 
мертворожденное дитя и что нет смысла делать мученика из его лидера — 
«пережитка прошлого, человека, потерпевшего крах». Однако к началу июня 
следующего года такая характеристика с большим основанием могла относиться к 
самому Нитти. Его неспособность противостоять революционным забастовкам и 
беспорядкам и решить проблему Адриатики, а также слабость в борьбе с 
социалистами и коммунистами во многом способствовали росту влияния и мощи 
фашизма.
 6 июня 1920 года Нитти в третий раз за три месяца ушел в отставку, и пост 
премьера занял Джованни Джолитти. Но даже умелый и расчетливый Джолитти не 
более преуспел в контроле над тем, что стали называть растущей угрозой 
безопасности страны со стороны большевизма. Его попытки удовлетворить как 
правых, так и левых, не удовлетворяли ни тех ни других, и когда в сентябре он 
позволил социалистам возглавить захват рабочими фабрик, то почти полностью 
лишился поддержки среднего класса, который расценил его нежелание принять 
действенные меры как дальнейшее проявление терпимости по отношению к беззаконию.

 Дело заключалось в том, что правительство, не опиравшееся на реальное 
большинство в уже дискредитированном парламенте, не могло более контролировать 
положение в стране. Инфляция еще более возросла благодаря субсидиям, которые не 
облегчили тягот обнищавшей страны, оказавшейся в долгу на миллиарды лир из-за 
неожиданного прекращения экономической помощи со стороны союзников. 
Одновременно увеличилось число безработных за счет демобилизации тысяч солдат и 
обострилась проблема преступности в связи с существованием не менее ста 
пятидесяти тысяч лиц, дезертировавших из армии и привыкших жить нетрудовыми 
доходами.
 Муссолини и фашисты быстро оценили открывшиеся перед ними возможности. Фашисты 
больше всего любили с гордостью повторять, что пришли к власти после упорной 
борьбы с коммунизмом, искажая истину, заключавшуюся в том, что фашизм черпал 
силу из слабости социализма. Признавая, что на выборах 1919 года фашисты 
потерпели поражение из-за того, что не смогли лишить социалистов традиционной 
поддержки рабочего класса, Муссолини с характерным для него оппортунизмом 
отбросил ленинские идеи и взял на вооружение язык и лозунги, ставшие основой 
фашистских действий.
 Когда участились и стали мощнее забастовки и выступления против дороговизны, 
когда по всей Италии поезда, казармы, банки, общественные здания стали 
подвергаться нападениям со стороны толпы, когда на местах провозглашались 
Советы и многие регионы целиком переходили в руки коммунистов, в условиях, 
когда ни социалисты, во главе с неумелым руководством, ни христианские 
демократы не смогли выработать общей политики, альтернативной фашизму — фашисты 
стали выдавать себя за единственных спасителей страны, единственную силу 
способную остановить и задушить большевизм. Утверждая, что на насилие следует 
отвечать еще большим насилием, фашистские отряды, вооруженные ножами и 
дубинками или револьверами и ружьями, оставшимися со времен войны, нападали на 
коммунистов и сочувствующих им с такой жестокостью и постоянством, что вскоре 
возникла обстановка, напоминающая гражданскую войну. Впоследствии подсчитали, 
что между октябрем 1920 года и походом на Рим погибли три тысячи антифашистов и 
триста фашистов. Фашистская статистика переставила эти цифры, но общее число 
погибших, видимо, соответствует действительности.
 Одетые в черные рубашки, которые трудящиеся Марке и Эмилии выбрали в свое 
время в качестве формы анархистов, с флагами «Ардити» в руках, фашисты 
(«сквадристы») шли в атаку, распевая патриотические песни и выкрикивая лозунги 
легионеров. Состоявшие большей частью из людей, прошедших войну, из молодежи, 
считавшей, что она уже может участвовать в борьбе, из людей старшего возраста, 
движимых тем мистическим патриотизмом, который собрал множество добровольцев из 
всей Италии, чтобы послужить д'Аннунцио во Фьюме наперекор европейским 
правительствам, из преступных авантюристов, которых также привлекал д'Аннунцио,
 — эти отряды пользовались поддержкой и вызывали восхищение тысяч итальянцев, 
готовых простить им их методы, полагая, что лишь терроризируя противников, 
заставляя их приветствовать фашистский флаг, как это делал Итало Бальбо в 
Ферраре, вливая в них касторку и даже убивая, можно искоренить заразу,