1937 год прошел под знаком массового отзыва на родину советских граждан, 
работавших в Республике с первых месяцев войны. Значительную их часть (далеко 
не всех!) в Москве ждали репрессии. Не только из Испании, но и из истории 
надолго исчезли Антонов-Овсеенко, Берзин, Гайкис, Горев, Клебер, Кольцов, 
Ро-зенберг, Сташевский, Штерн. Под предлогом заботы о здоровье отозвали также 
советников среднего звена – Алафузова, Арма-на-Тылтыня, Батова, Воронова, 
Кузнецова, Мамсурова, Мерецкова, Павлова, Родимцева, которые в своей массе 
хорошо сработались с испанцами. (Возможно, это и стало истинной причиной их 
отзыва.)
Присылаемых им на смену новых советников и «помощников» Москва меняла каждые 
3-5 месяцев. Главного военного советника в Испании до конца войны меняли трижды 
(Берзин – Штерн – Качанов – Шумилов). В СССР шли массовые аресты и перестановки 
кадров, особенно сильно это проявлялось в армии, службах безопасности и 
дипломатическом корпусе. Аресты усилили нервозность и неразбериху. Отбор кадров 
для работы в Испании окончательно стали производить по формально-анкетной 
системе.
Почти все направленные в Республику в 1938-1939 годах советские граждане не 
знали иностранных языков, не обладали должным военным и дипломатическим опытом 
и находились в невысоких званиях. Например, если Горев был дивизионным 
командиром, Штерн – корпусным, а штатский Кольцов числился бригадным комиссаром,
 то вместо них в Республике появились полковые комиссары, комбаты и едва ли не 
ротные командиры в капитанских и лейтенантских званиях. Снизилось и качество 
подготовки «технических помощников» – танкистов, пилотов, артиллеристов, 
моряков, что опять же объяснялось политическими потрясениями в однопартийном, 
но отнюдь не монолитном СССР.
Из нескольких сот военных советников, прошедших через вторую половину испанской 
войны, положительный вклад в ход операций внесли только армейцы Р.Я. 
Малиновский и М.С. Шумилов, моряк Н.А. Питерский.
Конечно, при Негрине Республика официально создала регулярную армию большей, 
чем у противника, численности – свыше полумиллиона бойцов. Армия имела к 1938 
году единое командование и постоянно действующий генштаб. Премьер-министр был 
популярен среди фронтовиков.

«
Негрин нравился армии, –
писал Генри Бакли
. -Он был от
зывчив, сообразителен, приветлив, оперативен, часто бывал в
войсках. Он был мотором военных усилий, и солдаты понимали
это
».

Но сохранявшийся недостаток опытного командного состава заставлял терпеть на 
армейских и флотских постах множество малоспособных или сомнительных офицеров. 
Ими кишели, например, служба фортификации, интендантство и многие штабы – от 
полковых до высших. (Недаром фронтовики-республиканцы часто задавали 
риторический вопрос: «Где кончается неспособность и начинается предательство?» 
У националистов такого вопроса не возникало.)
Из-за предательства в конце сентября была сорвана намеченная Прието и Рохо 
крупная Каламочско-Теруэльская операция на стыке Кастилии и Арагона. Ожидали, 
что ее плодами станет выручка Астурии, уничтожение Теруэльского выступа, 
угрожавшего Валенсии, и коренное улучшение обстановки во всем обширном районе 
между Мадридом и Пиренеями. Но от операции пришлось отказаться, за несколько 
дней до ее начала посвященный в план наступления командир кавалерийской бригады 
перешел на сторону националистов.
Имея на линии огня больше живой силы, чем противник, Республика на втором году 
борьбы в 3 раза уступала националистам в численности подготовленных резервов. 
Все это сказалось во время бури в Леванте, куда переместился центр тяжести 
военных действий.
Второй военной осенью полковник Рохо вернулся к планам принятия решительных мер 
на юго-западе Испании. По его предложению из лучших войск была создана 
120-тысячная Армия маневра. Рохо настаивал на ее наступлении в Эстремадуре к 
португальской границе, во фланг армии Саликета. С выходом к этому рубежу армии 
надлежало круто повернуть на Рио-Тинто – Севилью – Кордову, разбить Южную армию 
националистов и овладеть плодородной Андалузией. Наступление, по мысли его 
разработчиков, открывало путь к полному разгрому Франко.
К декабрю подготовка к сражению была завершена. Часть дивизий уже находилась на 
исходных позициях, а несколько командиров во главе с эстремадурцем Кампесино в 
одежде пастухов побывали в тылу врага и провели серьезную разведывательную 
операцию. Однако вмешался военный министр, и наступление не состоялось.
Прието, все более думавший о компромиссе и примирении, вовсе не стремился к 
проигрышу войны. Но Эстремадурская операция казалась рискованной, а он не хотел 
ни большой победы, ни крупного поражения. Прието и его сторонники 
ориентировались на небольшой эффектный успех, который заставил бы националистов 
пойти на мирные переговоры. Поэтому было приказано вдвое уменьшить численность 
Армии маневра и перебросить ее с юго-запада на северо-восток. Местом сражения 
была избрана высокогорная провинция Теруэль и ее столица.
Действия военного министра впоследствии вызвали массу нареканий. Но 
недостаточно обоснован был и первоначальный вариант сражения, тоже страдавший 
надуманностью, присущей планам Висенте Рохо – теоретика, прирожденного лектора