в одном городе правительств в дальнейшем искусно подогревала из-за кулис 
франкистская агентура.

В армии и флоте националистов не было межпартийных дрязг и царила твердая 
дисциплина. Управление войсками и контроль над поведением военнослужащих были 
очень четкими. Франко знал не только испанскую историю, но и историю 
гражданской войны в России и извлекал уроки из поражения, постигшего наше Белое 
движение.

В разгаре войны каудильо нашел время встретиться с делегацией 
офицеров-белоэмигрантов, приехавших сражаться на его стороне. «
Я много думал о вашей борьбе
, – сказал он им. –
Почему вы не победили
?» Ответы эмигрантов об огромном численном перевесе красных и их вероломстве не 
устроили его. Он покачал головой: «
Нет, причина в другом. У вас в тылу не было по
рядка. У меня этого не будет
». И действительно – белоэмигранты отмечали, что в тыловых городах 
националистической Испании не было видно фланирующих по улицам или праздно 
сидящих в ресторанах штабных офицеров, которыми в свое время кишел колчаковский 
и деникинский тыл.

Все офицеры националистических войск имели право находиться в тылу не более 
трех суток подряд, независимо от причин (свадьбы, рождения ребенка, болезни 
близких и др.), иначе их немедленно доставляли в военный трибунал. Ставка 
каудильо в Саламанке, а затем в Бургосе размещалась не в лучшем здании города, 
а в обыкновенном, с виду и не особенно большом двухэтажном доме. Посетителей 
ставки поражало малое количество штабных офицеров. Националисты шаг за шагом 
«испанизиро-вали» армию: численность марокканских войск и их роль в сражениях 
неуклонно снижались. К 1938 году на фронте и в тылу оставалось менее 40 000 
арабских кавалеристов – менее десятой части всей армии. Состав итальянского 
корпуса был с согласия дуче наполовину разбавлен солдатами-испанцами.
(Заметим, что политика «испанизации» армии не мешала кау-дильо взять на службу 
наших белоэмигрантов. Им сразу разрешили вступить в Иностранный легион, причем 
не на общих основаниях, со званием не выше унтер-офицерского, а на льготных 
условиях – в лейтенантских званиях. При всем своем хваленом испанском 
великодержавии националисты уважили также просьбу белогвардейцев о 
русскоязычных пропагандистских передачах, которые вскоре зазвучали из Саламанки 
и Хаки.)
К 1938 году Франко располагал отлично функционирующей военной разведкой, 
которой умело руководил полковник Хосе Унгрия. Полковник был застигнут войной в 
штабе 1-й дивизии в Мадриде, но позже бежал к националистам. Его назначение на 
ответственнейший пост свидетельствовало об отсутствии у кау-дильо приписываемой 
ему мании преследования.
Унгрия и его штаб постоянно поддерживали контакты с разветвленной 30-тысячной 
фалангистской и монархической агентурой в неприятельском тылу и оперативно 
осмысливали полученную оттуда информацию. Благодаря разведке националисты 
получили тщательно законспирированных агентов во многих республиканских органах 
– войсковых и флотских штабах, интен-дантствах, муниципалитетах.
Как следствие – националистическое командование всегда было в курсе 
межпартийных интриг в Республике и нередко находило способы поощрения 
политических размолвок. Оно хорошо знало планировку республиканских укрепленных 
рубежей, было неплохо осведомлено о местах выгрузки поступавшего к 
республиканцам иностранного военного снаряжения, а иногда – даже о настоящих 
фамилиях советских офицеров, хотя все они действовали под псевдонимами 
«Вальтеров», «Куперов», «Лоти», «Мартинесов», «Николасов», «Петровичей» и т.д.
Каудильо все более овладевал стратегической инициативой. Корпус преданных ему 
германских военных советников оставался стабильным. Его состав Геринг и Гитлер 
почти не меняли. Так, главный танковый военный советник (он же командующий 
бронетанковыми силами «Легиона Кондора») Вильгельм фон Тома проработал на 
данном посту у националистов почти всю войну. Главного авиационного советника 
националистов и командующего «Легионом Кондора» немцы сменили только раз: 
вместо Рихт-гофена к Франко прибыл Шперрле.
Все германские военные советники не опускались званием младше майора, многие 
были офицерами генштаба, что свидетельствовало об их широком кругозоре (резкий 
контраст с военными советниками из СССР, среди которых господствовали строевые 
офицеры вроде бывших кавалеристов Кулика и Павлова, называвших себя «старыми 
боевыми конями» и откровенно презиравших «теоретиков»).
В марксистской литературе обычно подчеркивается, что Франко всецело зависел от 
военных поставок из-за границы и что их исправное прибытие позволяло каудильо 
постоянно наращивать мощность артиллерии, танков и авиации. На деле отношения 
националистической Испании и Третьего рейха развивались не так гладко.

Гитлер в обмен на вооружение настоял на допуске германских военных специалистов 
– саперов и артиллеристов на стратегически важные территории – Канарские 
острова и Марокко. Франко был вынужден согласиться. Затем Берлин стал 
добываться принятия националистами «плана Монтана» – установления прямого 
контроля Третьего рейха над испанской добывающей промышленностью. Нацисты 
угрожали, что в ответ на отклонение плана Германия перестанет помогать