Танкисты и летчики являлись главным образом советскими гражданами, грузовики 
тоже были сплошь советского производства.
Силы националистов выглядели менее внушительно. Кауди-льо в интересах действий 
на других направлениях давно уже обнажил Арагон, сняв оттуда бронесилы, 
кавалерию, авиацию и почти всю артиллерию.
Наступающим противостояли генерал Понте (сменивший тяжело больного Кабанельяса) 
в Сарагоссе и два полковника – Уррутиа в Хаке и Муньос в Теруэле. В их 
распоряжении к середине августа имелось около 20 000 штыков, довольно много 
пулеметов и минометов, 80 орудий, несколько германских зенитных батарей и 40 
старых бронеединиц, но только 15 истребителей и ни одного бомбардировщика.
Один-два полка были выделены генералом Понте в резерв, который перебрасывали на 
опасные участки. По оценкам националистических историков, укреплений на 
Арагонском фронте не хватало по причине недостатка саперов и общего невнимания 
Саламанки к данному фронту.
Штаб каудильо полагал, что каталонцы по-прежнему заняты политическими усобицами 
и в военном отношении не опасны, а республиканская регулярная армия надолго 
обессилена из-за только что завершившейся Брунетской битвы. На Арагонском 
фронте у националистов укреплены были три названных города и отдельные поселки, 
а также все важнейшие высоты. На подступах к Са-рагоссе при участии германских 
военных инженеров Кабанелья-су и Понте удалось за год создать укрепленный район.

В отличие от Ла-Гранхи и Брунете, республиканцы в целях секретности перешли в 
наступление без предварительной артиллерийской и авиационной подготовки. 22 
августа они атаковали Хаку – форпост националистов в предгорьях Пиренеев. А 24 
августа они начали проводить военные операции против Сарагос-сы и Теруэля.
Центральной из них была Сарагосская. Захватом столицы Арагона республиканцы 
собирались компенсировать поражения на Севере, выручить Сантандер (в Валенсии 
ошибочно полагали, что это еще возможно) и создать угрозу твердыням 
националистической Испании – Старой Кастилии и Наварре.
Как и при Брунете, первые дни битвы принесли Республике большие тактические 
успехи. 11-я дивизия нашла незащищенное место в расположении неприятеля. 
Наступая по незнакомой безводной местности, дивизия продвинулась за сутки почти 
на 30 километров и подошла с юго-востока вплотную к Сарагоссе, вызвав панику 
среди жителей города. Колокола городских церквей по приказу Понте звонили целую 
ночь. 35-я интернациональная дивизия захватила Кинто, Кодо и Медиану и угрожала 
Сарагоссе с юго-востока. Прикрывавший Сарагоссу поселок Бельчите был
обойден и окружен. Дивизия Клебера с боями приблизилась к Са-рагоссе с востока 
на 3 километра, овладев несколькими фортами в ее ближнем пригороде 
Вильямайор-де-Гальего. С северо-востока к городу пробивалась 16-тысячная 
каталонская коммунистическая дивизия полковника Труэбы. Однако сила 
республиканского наступления иссякла уже на третий день сражения.
Хотя темпы наступления у всех полевых командиров, кроме Листера, были 
умеренными – не более 10 километров в сутки, тылы отстали от фронтовых частей, 
и сообщение нарушилось. Авангарды наступающих несли серьезные потери от огня из 
укреплений националистов, превративших поселки в маленькие крепости с круговой 
обороной, железобетонными фортами (дотами) и убежищами, о чем республиканские 
войска до операции не подозревали.
Ставка каудильо между тем вовремя перебросила из Кастилии две обученные 
полнокровные дивизии. В воздухе появилась итало-германская авиация, 
беспрепятственно атаковавшая коммуникации «красных», не защищенные зенитной 
артиллерией.
Генерал Понте воспользовался этим и с 27 августа начал наносить контрудары по 
вырывавшимся вперед неприятельским бригадам. Он остановил противника и на ряде 
участков отбросил его назад.
Огорченный срывом общего наступления и преувеличивший возможности националистов,
 генерал Посас уже на пятый день сражения – 28 августа полностью перестал 
контролировать обстановку. Находясь в Барселоне, не разобравшись в ситуации, он 
приказал войскам закрепиться и не наступать на Сарагоссу до овладения 
решительно сопротивлявшимися Бельчите и Кинто. На непременном взятии Бельчите – 
оплота арагонских монархистов – настаивали также активисты всех партий 
Республики. Снова в военные действия вторгались сугубо политические требования.
Поселок с двумя тысячами населения стал таким же центром сражения, как Брунете 
месяцем ранее. Полуторатысячный монархический гарнизон Бельчите и сотня русских 
эмигрантов-добровольцев более недели противостояли намного превосходящему их 
противнику с танками и авиацией. Защитников поддерживала и славная история 
Бельчите – поселок выдерживал несколько осад и никогда никем не был взят 
штурмом.
Республиканцы стянули к Бельчите половину артиллерии и все танки. Они наносили 
удары с воздуха и отвоевывали у защитников поселка метр за метром, как Солчага 
делал это в Бискайе. Атаки генерала Понте со стороны Медианы с целью выручить 
осажденных успеха не имели. Но Медиану и Вильямайор националисты все же отбили.
К 6 сентября израсходовавшие последние боеприпасы Бель-чите и Кинто были взяты. 
Победителям достались развалины, скудные трофеи и несколько десятков пленных, 
остальные защитники погибли. В числе убитых были и до конца отстаивавшие 
поселок русские изгнанники во главе с полковником Фоком, капитаном Полухиным и 
штабс-капитаном Шинкаренко.
Все республиканские оперативные ресурсы были растрачены. Наступление на 
Сарагоссу, которое Посас «отложил», стало теперь невозможным. Местные бои у 
Теруэля и Хаки продлились еще несколько дней, но ничего не изменили в положении 
сторон. Западный Арагон остался за националистами.