получал право роспуска кортесов и назначения внеочередных выборов «в 
чрезвычайных обстоятельствах». Он назначал премьер-министра, но без права его 
увольнения. Тот в свою очередь назначал и увольнял остальных министров. 
Правительство несло ответственность перед кортесами, а не перед президентом. 
Члены правительства (но не президент) были обязаны быть депутатами. Утрата 
депутатского мандата автоматически означала утрату министерского поста. Если 
президент в течение срока действия своих полномочий дважды распускал кортесы, 
депутаты были вправе расследовать действия президента и даже сместить его.
В целях охраны соблюдения закона был создан Трибунал конституционных гарантий – 
прообраз конституционного суда. Половина его членов назначалась президентом – 
остальная половина избиралась кортесами.
Большое место в конституции занимали статьи, посвященные отношениям между 
церковью, обществом и государством. Они носили откровенно антирелигиозный 
характер. Церковь отделялась от государства, священники лишались своих окладов. 
Теперь им предстояло существовать на пожертвования паствы. Орден иезуитов был 
закрыт. Все прочие религиозные сообщества (доминиканцы, францисканцы и т.д.) 
обязаны были зарегистрироваться в министерстве юстиции, причем последнее имело 
право отказать в регистрации. Церкви также запрещалось заниматься 
предпринимательством, она обязывалась ежегодно подавать декларации о доходах.
Образование в Республике предписывалось строить на «идеалах человеческой 
солидарности». Священникам всех конфессий запрещалось преподавать в школах и 
вузах, из них удалялись про-религиозные предметы. Началось внедрение светской 
школы.
Конституция 1931 года содержала небывало широкий в испанской истории перечень 
прав и свобод человека (в том числе право на труд, образование, участие в делах 
государства, достойную жизнь, социальную помощь, забастовку и даже на развод).
Вслед за Советской Россией Республика провозгласила земельную реформу под 
многообещающим девизом «Землю тем, кто на ней трудится». Аграрный закон 1932 
года уточнил: излишки помещичьих земель (свыше 560 акров – порядка 200 
гектаров) отчуждаются за выкуп и становятся государственной собственностью. 
Размеры выкупа в одностороннем порядке определяли государственные чиновники. 
Отчужденные земли безвозмездно передавались в пользование (но не в 
собственность) малоземельному крестьянству.
И по тогдашним, и по современным оценкам, данная конституция при бесспорно 
честных намерениях ее прогрессивных и бескорыстных составителей была слишком 
идеологизированной и политизированной. Она дышала неприязнью к прошлому страны 
и ко всему, что было с ним связано – церкви, семье, традиционной морали. Она 
изобиловала расплывчатыми формулировками, которые внушали большинству испанцев 
иллюзии о скором и безболезненном решении наболевших вопросов. Многие ее статьи 
о разделении властей были откровенно надуманными и потому в дальнейшем 
оказались нежизнеспособными.
Асуа, Бестейро и Унамуно всеми силами стремились помочь сглаживанию опаснейших 
социальных контрастов и мирному обновлению отечества. Но теория, как водится, 
резко расходилась с практикой. Годы «Республики трудящихся всех классов» стали 
годами постепенного приближения страны к братоубийственной войне. И даже 
парламентская Республика, созданная конституцией 1931 года, не смогла этому 
помешать.
Республиканцам – философам, журналистам, университетским преподавателям, этим 
вечным оппозиционерам, катастрофически не хватало опыта государственного 
управления. Недоставало им, конечно, и навыков политического компромисса, 
необходимых при демократии и особенно – при парламентском государственном строе.
 Зато процветали партийные и межпартийные интриги. Тяжкое наследие 
«беспозвоночной Испании» никак не удавалось преодолеть.
За пять лет Испанская Республика пережила свыше двадцати правительственных 
кризисов. Сменилось шесть премьер-министров и несколько десятков министров. В 
зависимости от исхода парламентских выборов в кортесах и в кабинете министров 
преобладали то левые республиканцы вроде Кироги и Мартинеса Баррио, то правые 
деятели республиканского движения, мало отличавшиеся от монархистов – Алехандро 
Леррус, Хиль Роблес и Кальво Сотело. Социалисты и каталонские националисты то 
были партнерами республиканских партий, то оказывались в положении гонимых 
полулегалов. Все это отнюдь не способствовало повышению качества 
государственного управления.
Нейтральные отношения Республики с профсоюзами сменились «Испанским Октябрем» – 
Астурийским восстанием 1934 года, во время которого против выступивших с 
оружием в руках анархистов, социалистов и коммунистов действовали гражданская 
гвардия, наемные марокканцы, Иностранный легион, флот и авиация.
Входившие в число отцов-основателей Республики кастилец Франсиско Ларго 
Кабальеро и каталонец Луис Компанис успели за пять лет приобщиться к власти, 
затем принять участие в восстании 1934 года против Республики, побывать под 
судом по обвинению в мятеже и быть этим судом оправданными.
Стратегия вождей Республики – оседлать политический центр и провести среднюю 
линию между требованиями разных классов – была бы уместна в зажиточной и 
благоустроенной стране. Но поскольку Испанию терзала вопиющая бедность, 
огромное количество безработных и засилье политических экстремистов, такая 
политика только накалила страсти.
Умеренная, проводимая низкими темпами земельная реформа по мысли республиканцев 
должна была утихомирить грандов и крестьян. Вместо этого крестьянство было 
крайне недовольно медленностью реформы (за пять лет в руки 100 тысяч крестьян 
перешло около 800 тысяч гектаров малоплодородных или вовсе бесплодных земель). 
Гранды же, у которых Республика отбирала меньшую (и худшую) часть их угодий,