15 мая на заседании кабинета они в ультимативной форме потребовали запрещения 
ПОУМа, отказа Ларго от поста военного министра, снятия министра внутренних дел 
и разоружения тылового населения. После отказа премьера министры-коммунисты 
покинули заседание. Вдогонку им прозвучало сухое: «
Продолжа
ем работать без вас
». Ларго был настроен решительно.

Но произошла неожиданность: вслед за министрами заседание покинули Прието, 
Хираль, Альварес дель Вайо и ряд других членов правительства. Часть из них при 
этом объявила виновниками восстания анархистов. Несколько министров 
аргументировали свои действия невозможностью управлять страной без коммунистов 
(то есть – без советской помощи). В помещении остались шесть человек, четыре из 
которых были анархистами.

Во главе с Гарсиа Оливером они предложили премьеру продолжать работу 
правительства. Но Ларго в критический момент перестал быть «испанским Лениным». 
На предложение лидеров ФАИ – НКТ он ответил: «
Это диктатура. А я не хочу быть дик
татором
». Премьер-министр отправился к президенту Асанье и вручил ему прошение об 
отставке.

Правительственный кризис длился три дня. Руководство ФАИ – НКТ устно и в печати 
требовало продолжения премьерства Ларго. Но их политическое влияние после 
разгрома барселонского восстания резко снизилось. К тому же у анархистов, 
отрицавших выборы и парламент, не было парламентской фракции, которая наряду с 
остальными должна была играть центральную роль в формировании кабинета.

Левореспубликанские партии предлагали сделать новым премьером одного из 
отцов-основателей Республики, депутата и бывшего министра Фернандо де лос Риоса.
 Правые социалисты выдвигали кандидатуру Прието, левые – Альвареса дель Вайо. 
Но советские дипломаты через коммунистическую фракцию настаивали на победе 
своего фаворита – министра финансов Хуана Негрина. Если верить мемуаристам, на 
тайные переговоры к Негрину отправился Хесус Эрнандес – член коммунистического 
политбюро, друг Хосе Диаса.
Удивленный Негрин ответил посланцу чужой партии, что он неизвестен и не имеет 
популярности.

«
Популярность можно создать
», – заметил Эрнандес.


«
Но я же не коммунист
».


«
Тем лучше. Мы поддерживаем вашу кандидатуру. Вы соглас
ны, доктор
?»


«
Согласен
».

Так выглядела закулисная сторона событий, позднее изложенная Эрнандесом в его 
воспоминаниях – «Я был сталинским министром в Испании». На другой день 
большинство депутатских фракций кортесов одобрило кандидатуру Негрина. Многие 
политики, в частности Прието, пошли на этот шаг из-за застарелой ненависти к 
Ларго.
17 мая президент утвердил состав второго правительства Народного фронта. 
Количество министров было сокращено с 18 до 9. Три министра были социалистами, 
два – республиканцами, два – коммунистами, по одному министру представляло 
басков и каталонцев. Негрин стал премьером и сохранил за собой пост министра 
финансов. Прието был повышен – он получил военное министерство. Хираль стал 
министром иностранных дел.
Анархистам было предложено сохранить два министерских поста, но они отказались 
их принять, пока пост премьера не занимает «товарищ Франсиско Ларго Кабальеро». 
Подобно Ларго, испанские анархисты проявили принципиальность и не стали любой 
ценой цепляться за власть.
Управлять республиканской Испанией пришел плотный, крепко сбитый, веселый 
человек, в очках, с ученой степенью, сорока пяти лет от роду. Он был ровесником 
Франко, но сильно отличался от мрачного каудильо, высокомерного Асаньи и 
медлительного спартанца Ларго Кабальеро.
Хуан Негрин происходил из зажиточной религиозной семьи с Канарских островов. 
Родители – городские землевладельцы, единственный брат принял монашеский сан.