держались особняком по отношению к остальным политическим силам. Басков не 
устраивали ни централизаторы-монархисты, ни безбожники-республиканцы. 
Каталонские же националисты, равнодушные к религии, иногда союзничали с 
республиканскими партиями.
В довершение всего немалую часть испанского общества увлекли идеи анархизма, 
занесенные в страну в ХIХ веке эмиссарами нашего соотечественника – Михаила 
Бакунина (испанцы называли его Мигелем). Затем появились последователи еще 
одного русского теоретика анархизма – князя Петра Кропоткина. Главными центрами 
испанского анархизма стали Барселона, Са-рагосса и Севилья. Если республиканцы 
опирались на интеллигенцию и часть буржуазии, а социалисты – на 
квалифицированных рабочих, то анархисты увлекли за собой самую 
низкооплачиваемую часть городских трудящихся.
Анархисты не считали себя политической партией. Их руководящее ядро – 
подпольная Федерация анархистов Иберии туманно именовалась «специфической 
организацией». Полулегальный анархистский профцентр – Национальная конфедерация 
труда, соперничавший с социалистическим Всеобщим союзом трудящихся, тоже 
отрицал участие в политике. Главной установкой ФАИ – НКТ была «принципиальная 
враждебность» к помещичье-буржуазному государству, частной собственности и 
религии.
С начала XX века, невзирая на постоянные полицейские репрессии, испанский 
анархизм был на подъеме. Трудящимся нравилась физическая смелость боевиков ФАИ 
и их готовность к вооруженному насилию. Рабочие-анархисты на последние гроши 
покупали старые револьверы и без колебаний пускали их в ход. Активистов ФАИ 
недаром прозвали «пистолерос» – в отличие от республиканцев и социалистов они 
были способны на самопожертвование. Громкие деяния создавали им ореол 
смельчаков и борцов за правое дело.
Борясь с крайне непопулярной жестокой и продажной государственной властью, 
анархисты накануне парламентских выборов призывали «ломать урны, жечь бюллетени,
 разбивать головы избирательным чиновникам». Они периодически объявляли 
«освободительную революцию», устраивали стачки и баррикадные бои, пускали 
горящие трамваи по улицам крупных городов. Популярнейший подпольщик, боевик ФАИ,
 поклонник Нестора Махно барселонский металлист Буэнавентура Дуррути, которого 
враги называли не иначе как бандитом, а друзья – народным героем и 
международным революционером, был объявлен в розыск в десяти с лишним странах 
от Германии до Латинской Америки. Особенно он прославился когда сидя после 
ареста в тюрьме, сумел организовать похищение следователя, судьи и документов 
по своему делу.
Партиям и течениям была свойственна нетерпимость к инакомыслящим, диктатура 
вождей и неспособность к межпартийным компромиссам. Политические симпатии 
испанца с точностью можно было определить по партийной газете, которую он 
предпочитал. Монархисты читали только «АБЦ», республиканцы – только «Политику» 
и «Эль соль», анархисты боготворили «Солидаридад обрера». Правые социалисты 
были верны «Эль сосиалиста», умеренные – «Аделанте». Левые социалисты считали 
истиной в последней инстанции газету «Кларидад». Считалось, что монархиста даже 
под страхом казни невозможно заставить взять в руки «Аделанте» или 
коммунистическую «Мундо обреро», а республиканец ни за что не прикоснется к 
махрово монархической «АБЦ».
Политические раздоры нередко принимали и более опасные формы. Отвергавшие 
монархию анархисты призывали рабочих бойкотировать выборы, несмотря на то что 
на выборах проявлялись реальные возможности нанести поражение монархической 
реакции. «Пистолерос» из ФАИ сводили счеты не только с силами безопасности, но 
и друг с другом. В социалистической партии притчей во языцех стали публичные 
потасовки между приверженцами ее виднейших вождей – кастильца Ларго Кабальеро и 
северянина Индалесио Прието, первый из которых рассуждал о революции, а второй 
ее всецело отвергал. Драки между монархистами и республиканцами не затихали 
даже в парламенте. Это неудивительно, если речи некоторых пылких республиканцев 
содержали такие пассажи в адрес привычного порядка вещей, дорогого монархистам:

«
Современные юные варвары
! (оратор, вероятно, обращался к молодежи. –
С.Д
.).
Уничтожьте и вышвырните декадентскую
цивилизацию… Разрушьте ее храмы, сорвите покровы с ее мона
хинь и обрюхатьте их! Сражайтесь, убивайте и умирайте
!»

Однако надо признать, что и среди единомышленников автор этих строк – 
«радикал-республиканец» Алехандро Леррус считался демагогом.
А вот изречение умеренного и уравновешенного республиканца Мануэля Асаньи, 
которого демагогом не считали. Оно гораздо учтивее и благопристойнее, но тоже 
бескомпромиссно:

«
Лучше сжечь все испанские церкви, чем причинить вред хоть
одному республиканцу
».

Внутренняя слабость оппозиции намного продлила существование обветшалой старой