ответственности перед правительством. Командование Буисы было марионеточным. 
Члены экипажей отличались храбростью, но подготовка их по-прежнему оставляла 
желать лучшего, а единственный линейный корабль был лишь наскоро отремонтирован.

Правда, такой флот во главе с линкором «Хайме I» и крейсерами избежал печальной 
участи «Непобедимой Армады» 1588 года. Он проделал маршрут в 1500 километров, 
половина которого пролегала во враждебных водах, благополучно добрался до 
пунктов назначения – Сантандера и Бильбао. Моряки доставили плохо оснащенным 
защитникам Севера 3000 единиц оружия. Крейсеры и линкор в ряде мест обстреляли 
побережье, занятое мятежниками. Эсминцы уничтожили выставленные восставшими 
минные заграждения, и подступы к Бильбао, Сантандеру и Хихону на несколько 
месяцев стали безопасными. Операция нанесла восставшим некоторый урон и оказала 
баскам и астурий-цам весомую моральную помощь. Но мятежники не приминули 
воспользоваться уходом флота на север.
Не уверенные в собственных, в спешке набранных матросах, восставшие не рискнули 
сразиться с главными силами и довольствовались нападением на слабейшие отряды.
19 сентября эсминец «Веласко» потопил у Эль-Ферроля республиканскую подводную 
лодку с неисправным механизмом. 29 сентября крейсеры восставших – старый 
«Альмиранте Сервера» и новый «Канариас» вошли в Гибралтарский пролив и напали 
на дежурившие там эсминцы неприятеля. Те были застигнуты врасплох неожиданным 
ударом превосходящих сил. В неравном бою республиканский «Фернандес», вышедший 
в торпедную атаку на «Канариас», был потоплен. А его собрата «Грави-ну», 
несколько часов отстреливавшегося от «Серверы», крейсер подбил, отрезал от базы 
и вынудил укрыться в нейтральной Касабланке. (Впрочем, после ремонта «Гравина» 
сумел дойти до Картахены.)
У берегов Марокко и Андалузии после этого боя доминирующую позицию заняли 
малочисленные, но грамотно руководимые адмиралом Виерной морские силы 
восставших.
Методом проб и ошибок республиканские моряки установили, что базироваться в 
незащищенных с воздуха и плохо оборудованных северных портах чрезвычайно 
неудобно и рискованно. К тому же у республиканского флота появилась новая 
серьезная задача – прикрытие военных перевозок из СССР. Морское министерство 
радиошифровкой предписало Буисе следовать обратно в хорошо укрепленную 
Картахену, что и было выполнено к 14 октября. В Бискайском заливе Буиса оставил 
два эсминца и три подводные лодки.
Плавание республиканского флота вдоль португальских берегов ухудшило отношение 
Португалии к Народному фронту. Оно было расценено в Лиссабоне как признак 
агрессии. Как раз в сентябре Ларго публично заявил: после победы «Португалия 
войдет в марксистскую Испанию». Вскоре португальское правительство первым из 
всех прочих держав официально разорвало все отношения с Мадридом и признало 
восставших законной властью.
Мятежники почти не препятствовали обратному прорыву противника через Гибралтар, 
их корабли опасались столкновения с многочисленной торпедной флотилией 
республиканцев. По пути к флоту присоединился эсминец «Гравина», 
отремонтированный в Касабланке. Но сразу после возвращения республиканского 
флота в Средиземное море неприятель нанес ему новый урон. «Неизвестная» 
подводная лодка 17 октября прямо на рейде Картахены подорвала торпедой крейсер 
«Мигель Сервантес». Корабль с огромной подводной пробоиной вынужден был встать 
на ремонт. Четверть крупных кораблей Республики надолго выбыла из строя. 
Господство республиканцев на море сменилось ненадежным равновесием сил. Победы 
мятежников на суше и на море привели к консолидации их власти.
30 сентября в окрестностях Сарагоссы генералитет восставших собрался на выборы 
верховного вождя взамен Санкурхо. Присутствовали Мола, Саликет, Понте, Франко, 
Хиль Юсте, Кинде-лан, Кабанельяс, Варела, Кейпо и Ягуэ. Самым старшим по 
служебному стажу, чину и званию был дивизионный генерал Каба-нельяс, а 
наибольшие заслуги перед восстанием были у Молы. Но Кабанельяс был стар и 
нездоров и имел (как Кейпо и Мола) репутацию республиканца. У Варелы и Саликета,
 напротив, была слава ярых монархистов. Предприимчивому и удачливому 
«радиогенералу» Кейпо было уже около добрых 70 лет, что тоже уменьшило его 
шансы на избрание.
После дискуссии состоялось открытое голосование, принесшее шестью голосами 
против двух победу 44-летнему генералу Франко. Против него голосовали 
Кабанельяс и Мола, не питавший симпатий к Франко Кейпо де Льяно тем не менее 
поддержал его. Подобно генералу Врангелю в России, Франко получил пост 
руководителя путем выборов.
Победитель получил звание «каудильо» – неточный перевод немецкого «фюрера» и 
итальянского «дуче». Ранее подобного слова в испанском языке не было, вождей и 
предводителей именовали «хефе» или «команданте». Отныне восставшие имели 
настоящего вождя. Ему вручили неограниченные полномочия. Кауди-льо соединил в 
своих руках руководство государством, правительством и армией. 1 октября Франко 
образовал в Бургосе временное правительство Испании – «Государственную 
исполнительную хунту» из трех человек. Отныне восставшие имели единую систему 
органов власти, временную столицу и выборного верховного предводителя. Мятеж 
закончился. Он перешел в затяжную гражданскую войну.
С этого момента историки получают возможность называть мятежников 18 июля так, 
как они сами называли себя – националистами.
Власть над половиной Испании попала в руки необычного военного: маленького 
роста, полный, с высоким голосом, красивыми черными глазами и тщательно 
подстриженными черными усиками, он напоминал не кадрового офицера, а злодея из 
латиноамериканской мелодрамы. Франсиско Франко был испанцем, выросшим среди