Двадцать две провинции и Марокко были прочно заняты восставшими.
Дело, казалось, близилось к концу. Военное восстание побеждало. Пораженный его 
размахом и действенностью, подавленный массовыми демонстрациями мадридцев с 
плакатами «Оружия!», Касарес Кирога в ночь с 18 на 19 июля сложил полномочия. 
Его обещание скоро подавить «абсурдный мятеж» оказалось безответственной 
болтовней. К этому времени мадридское радио сообщало о занятии восставшими 
Канарских и Балеарских островов, Наварры, Арагона, Галисии и половины Кастилии. 
А только что подтвердившие по телефону верность «законной власти» военачальники 
вроде Кабанельяса и Аранды выступили против Республики.
Президент пытался остановить разворачивающуюся в стране междоусобицу. В третьем 
часу ночи он поручил создание нового кабинета умеренному республиканцу 
Мартинесу Баррио, который слыл мастером компромиссов. Баррио сразу же по 
телефону сделал смелый шаг – он предложил вождям монархистов и генералу Моле 
войти в состав коалиционного правительства и остановить таким образом 
кровопролитие. Мола намечался в военные министры, правый республиканец Санчес 
Роман (отказавшийся подписать пакт Народного фронта) – в министры без портфеля, 
монархистам новый премьер предложил министерства сельского хозяйства, 
рыболовства, юстиции.
Но современники встретили усилия Мартинеса Баррио враждебно. Его телефон всю 
ночь работал напрасно. Мола из Памп-лоны и вожди монархистов из Бургоса с 
презрением отказались от министерских постов, а у левых партий и мадридских 
профсоюзов известие о возможном соглашении с восставшими вызвало бурю гнева. 
Радио и телефон сообщали о новых успехах мятежников. Стали поступать сведения о 
подозрительных происшествиях в казармах Мадрида и Барселоны. На окраинах 
столицы и в Барселонском порту рабочие уже начали захватывать оружие.
Компромисс не состоялся. Он не мог состояться в обстановке массового 
недовольства и непримиримости, воцарившейся в стране.
Через 8 часов, ушедших на бесплодные политические комбинации, Мартинес Баррио 
также вручил президенту прошение об отставке. С тех пор его прозвали 
«восьмичасовым премьером».
После новых консультаций, теперь уже только с партиями Народного фронта, было 
создано левореспубликанское правительство Хосе Хираля. После полудня 19 июля 
оно новым декретом санкционировало вооружение народа. Рабочие, студенты и 
прочие лица мирных профессий, предъявляя профсоюзные билеты, получали винтовки, 
патроны и пулеметы.
Те, кому не хватило настоящего оружия (а имевшееся нередко было в неисправном 
состоянии), вооружались на законном основании чем попало – охотничьими ружьями, 
отобранными у фалангистов револьверами, брусками со вбитыми в них гвоздями. 
Привычные к обращению со взрывчаткой андалузские и ас-турийские шахтеры обычно 
вооружались смертоносным оружием ближнего боя – динамитными шашками. 
Разрушительная сила шашки была равна связке гранат. Всего за несколько дней 
вооружилось от 500 до 600 тысяч сторонников Народного фронта.
Трудящиеся повсеместно и стихийно создали отряды народной милиции (ополчения). 
Улицы и дороги во многих местах оказались в полной власти вооруженных 
дружинников-милисианос. Частный и муниципальный транспорт был реквизирован. 
Многочисленные отряды добровольцев на грузовиках, автобусах и на поездах 
двинулись к очагам восстания. Старинными мушкетами и музейными алебардами 
вооружались крестьяне, ничего не понимавшие в политике и идеологии, но узнавшие 
от прохожих, что «идет война против гражданской гвардии».
Такого всенародного подъема страна не помнила со времен нашествия Бонапарта.

Вооружение испанского народа – граждан, не состоявших на военной службе и в 
партизанских отрядах, стало в мировой истории второй подобной мерой после 
Парижской коммуны.
Можно сколько угодно говорить о «вынужденности» такого шага, об отсутствии у 
кабинета Хираля элементарного выбора. Но непреложным фактом остается следующее. 
Либеральный республиканец, доктор химии Хираль оказался решительнее и 
последовательнее наших большевиков, которые лишь обещали «всеобщее вооружение 
народа», но, получив реальную власть, объявили собственный лозунг утопией.

«
Раздача оружия народу полностью изменила положение, по
требовала пересмотра всех прежних планов
», – грустно комментировал позже враг Республики – фалангистский публицист 
Мануэль Аснар, автор многотомной «Истории испанской войны».

В большинстве провинций эта мера уже запоздала. Оружие, которое не хотели 
раздавать рабочим, было захвачено восставшими. Всюду, где они к 20 июля 
победили, народ не был вооружен.
Зато мятежникам нигде не удалось одержать победы над вооруженным гражданским 
обществом. Последующие три недели до 10 августа стали временем триумфа 
вооруженного испанского народа.
19 июля повстанцы выступили в обеих столицах Испании – Мадриде и Барселоне. В 
Мадриде у восстания было несколько очагов – казармы Монтанья, Карабанчеля, 
Викальваро и Хета-фе. Все они размещадись на юго-западных окраинах города и 
имели визуальную связь. Самым опасным очагом был первый (до 14 000 штыков и 
сабель). Но руководитель восставших – бывший работник военного министерства 
генерал Фанхуль, видя улицы столицы заполненными народом, долго не решался 
выступить.
Генерал оказался духовным собратом тех, против кого восстал – Кироги и Асаньи.