аналитические работы. Если верить многочисленным авторам, именно она, 
переданная в эфир из марокканского городка Сеуты (по другим сведениям – из 
Мадрида), послужила сигналом к началу военного мятежа и гражданской войны в 
Испании. Но в первоисточниках – архивах радиостанций найти ее не удалось, как и 
не удалось выяснить, кто мог передать ее в эфир.

Настоящим сигналом к восстанию военных считается разосланная 16 июля из 
Памплоны телеграфная директива Молы. Она была замаскирована под лаконичную 
коммерческую телеграмму: «
Семнадцатого в семнадцать. Директор
».

Восстание в Испанском Марокко вспыхнуло на час раньше предписанного срока. 
Офицеры-заговорщики гарнизона Мелильи, опасаясь раскрытия их планов командующим 
войсками Восточного Марокко генералом Ромералесом, вывели войска на улицу. 
Здесь, в старинном, но малопримечательном африканском портовом городе, которым 
Испания владела с XV века, суждено было начаться испанской гражданской войне. 
Грянули первые выстрелы. Через два-три часа сопротивление сторонников 
правительства прекратилось. Всех пленных восставшие расстреляли на месте. Погиб 
и генерал Ромералес, отказавшийся подать в отставку. Победители тут же 
составили списки «враждебных элементов» – республиканцев, профсоюзников, 
масонов и приступили к арестам.
Вечером 17 июля жителям пропахшей порохом, заполненной солдатами Мелильи уже не 
верилось, что еще в полдень генерал Ромералес, прохаживаясь по улицам, уверенно 
говорил адъютанту:

«Видите, ничего не происходит. Мы можем спать спокой
но!»

Из Мелильи восстание с огромной скоростью распространилось по всему Испанскому 
Марокко. Сеуту восставшие захватили без боя. Бои шли в Тетуане и Лараче. Против 
армии выступили рабочие, полиция и летчики майора Лапуэнте. Но на стороне 
восставших были неожиданность нападения, численное превосходство и продуманный 
план действий. Восставшими войсками расторопно распоряжались не знавшие 
сомнений «африканисты» – майор Кастехон и полковник Ягуэ. К 19 июля в их руках 
было все Испанское Марокко. Схваченный мятежниками Лапу-энте был казнен. Его не 
спасло даже родство с самим генералом Франко (они были двоюродными братьями).

С захватом очередного города мятежники давали телеграммы сообщникам с заранее 
условленным, стандартным текстом – «
Все
спокойно. Никаких новостей
».

Утром 19 июля к мятежникам присоединились гарнизоны Канарских островов. 
Восставшие захватили столицу архипелага – безмятежный курортный Лас-Пальмас. 
Провинциальный губернатор сдался. Из Лас-Пальмаса Франко передал по радио 
короткий манифест, составленный в пафосно-патриотических, но крайне уклончивых 
выражениях. В нем ничего не говорилось о планируемой диктатуре, заканчивался он 
вполне демократическим лозунгом, неожиданным в устах кадрового военного: 
«Свобода, равенство и братство».
Днем 18 июля в Сеуте восставшие приступили к посадке Иностранного легиона на 
суда. Эсминец «Чуррука», экипаж которого не подозревал о мятеже, уже перевез 
через Гибралтарский пролив одно подразделение легиона в морские ворота Южной 
Испании – Кадикс.
Высадка мятежников в Кадиксе означала, что восстание стало распространяться по 
метрополии. Перед ними лежала густонаселенная плодородная Андалузия.
В Мадриде Кирога и его министры, извещенные республиканцами Мелильи о восстании,
 были уверены, что имеют дело с новой «санкурхиадой». Главных врагов они 
по-прежнему видели в монархистах и фалангистах. Поэтому военное министерство 
ограничилось тем, что послало из портов Андалузии к берегам Марокко часть 
военного флота и авиации. Кораблям и самолетам приказано было бомбардировать и 
блокировать мятежные гавани.
По приказу из Мадрида звено правительственных самолетов совершило 18 июля налет 
на захваченный Тетуан. Операция была плохо подготовлена и вызвала жертвы среди 
гражданских лиц. Восставшие обвинили Республику в зверствах и пообещали 
действовать аналогично. Это обещание было выполнено…

Премьер-министр между тем шутил с собравшимися в своей приемной военными и 
штатскими насчет восстания в далекой Африке («
кажется, заяц наконец выскочил
») и вторично отклонил требование крайне левых вооружить народ. «
Каждый вру
чивший оружие рабочим будет расстрелян
», – твердо заявил глава правительства. Сходным образом были настроены и все 
провинциальные губернаторы и муниципальные деятели.


Даже когда гарнизон мятежников окружал муниципалитет или резиденцию губернатора 
в очередном городе, внутри здания правительства рассуждали по-гамлетовски: «