износа. Их главными противниками оказались полевые орудия, используемые в 
качестве противотанковых, и иногда также минометы, ведущие огонь по настильной 
траектории. По сравнению с этим потери от мин были невелики, очевидно, потому, 
что минные поля были недостаточно замаскированы, но еще и потому, вероятно, что 
противник мог быть осведомлен об их местонахождении.



Характерной чертой всех октябрьских сражений было то, что танки бросались в бой 
безо всякого предварительного планирования. Все уроки 18 июля и 8 августа, 
похоже, были отброшены, и за все время ни разу громадное количество танков, 
которое теперь имелось в наличии (по крайней мере, не менее 4500) не было 
направлено на общую цель одновременно и скоординированно. На самом деле выбор 
участка для атаки часто диктовался скорее политическими, нежели военными 
соображениями. Реальной необходимости в подобной спешке и суматохе попросту не 
было, — в конце концов, союзники прекрасно понимали, какие перспективы у 
Германии!



К 1 октября Франция имела 2653 танка, и ежемесячное их производство достигло 
620 машин.



18 ноября, в День перемирия, военные действия прекратились.



Теперь нас интересует вопрос, насколько уcoвершенствовались к концу войны 
различные классы оружия. Затем мы перейдем к рассмотрению уроков, которые 
повлияли на послевоенное развитие.



До самого конца военные действия на Западном фронте носили в основном 
позиционный характер, несмотря даже на то, что в заключительные недели войны 
было построено очень мало должным образом оборудованных оборонительных 
сооружений. В этом виде сражений пулемет превратился в главное оружие, из-за 
которого незащищенным людям и лошадям стало трудно или попросту невозможно 
уцелеть. Оборонительные позиции в конце концов эволюционировали в опутанные 
колючей проволокой, вкопанные в землю пулеметные гнезда, которые прикрывались 
аванпостами и коммуникационными траншеями и при обороне в ближнем бою столько 
же полагались на ручные гранаты, сколько и на собственно пулеметы. Глубоко в 
тыл уходили эшелонированные позиции замаскированных батарей и войск в полной 
боеготовности.



Одной пехоте без поддержки нечего было и думать взять штурмом подобную 
оборонительную полосу. Пулеметы представляли собой настолько мелкие и 
незначительные цели, что наступающим требовался огромный перерасход боеприпасов,
 чтобы заставить их замолчать, — причем если уцелеет всего несколько пулеметов, 
они могут, как правило, отразить атаку значительно более крупных сил. Даже в 
лучшем случае цена такой пехотной атаки оказывалась совершенно несоразмерной по 
сравнению с ее результатами не в последнюю очередь потому, что хорошо 
организованный автотранспорт давал возможность обороняющимся вовремя подтянуть 
свои резервы; в результате вместо намеченного прорыва и оперативного расширения 
противник должен был удовлетворяться вклинением в линию обороны, со всеми 
недостатками, сопутствующими такой тактике.



Отсюда следует, что, если роль пехотинцев, по существу, свести к роли 
пулеметчиков, особенности их вооружения сделают их в послевоенном мире 
участниками главным образом оборонительных действий. Пределы наступательной 
мощи пехотинцев не превышают дальности стрельбы их пулеметов и прочего оружия, 
которым они располагают, да и то лишь тогда, когда все, что не входит в круг их 
ограниченных целей, будет подавлено другими видами оружия, прежде всего 
артиллерией. Если же эта артиллерия не выполнит свою задачу — не заставит 
замолчать большую часть пулеметов, не расстреляет батареи, не расчистит 
территорию огнем, — пехота одними своими силами не сможет эту территорию 
захватить и удержать.



Подавление объектов артиллерией требует значительного расхода боеприпасов 
большим числом батарей. Следовательно, подготовка к артиллерийскому обстрелу 
отнимает много времени и весьма заметна со стороны, что сильно снижает шансы на 
достижение внезапности. Если короткие артобстрелы в принципе желательны, их