впервые официально сообщил высшему генералитету о своих планах агрессии против 
СССР. Но Гальдер лишь старательно записывает: «В соответствии с этим 
рассуждением Россия должна [7] быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года. Чем 
скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том 
случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком. 
Только захвата какой-то части территории недостаточно». 
Быть может, какие-то сомнения появились у начальника генерального штаба на 
более поздних этапах подготовки агрессии? Ничуть не бывало! После совещания у 
Гитлера 4 ноября 1940 года Гальдер записывает: «Россия остается главной 
проблемой в Европе. Должно быть сделано все, чтобы быть готовым к полному 
расчету с ней». И так — вплоть до начала вторжения. 11 июня 1941 года 
появляется запись: «На Восточном фронте все в порядке. Подготовка ведется в 
соответствии с планом». 13 июня: «Общее впечатление отрадное. Войска в хорошем 
состоянии» и т. д. 
Нам могут возразить: а если Гальдер не хотел идти на риск и поэтому не стал 
отражать в дневнике свои оппозиционные настроения? Однако накануне похода во 
Францию (см. том I) он достаточно откровенно пишет о своем несогласии с фюрером 
по некоторым вопросам военной подготовки «западного похода». Что же могло 
измениться через полгода, когда Гальдер после победы над Францией находился в 
особой милости у Гитлера и получал из его рук повышения и награды? А дело в том,
 что если перед нападением на Францию некоторые генералы и проявляли элементы 
колебания по чисто военным вопросам, то «победа на Западе» настолько вскружила 
им головы, настолько убедила в «непобедимости» вермахта и собственной 
непогрешимости, что они, как преданные слуги своего фюрера, уже ни в чем не 
хотели ему возражать. 
Материалы «Военного дневника» Гальдера опровергают еще одну легенду буржуазной 
историографии — о так называемой «аполитичности» генерального штаба сухопутных 
войск. 
Эта легенда возникла в результате ясно выраженного стремления многих историков 
и социологов правого толка в Западной Германии реабилитировать гитлеровский 
генералитет. Делаются энергичные попытки отделить генеральный штаб от 
преступной политики нацистского государства, от чудовищных зверств, совершенных 
фашизмом, и объяснить поражения немецко-фашистской армии во второй мировой 
войне исключительно ошибками политики и стратегии Гитлера. Оправдание 
деятельности генерального штаба ведется по двум направлениям: во-первых, якобы 
«традиционная аполитичность» германского генералитета «не позволила ему 
разглядеть» преступную сущность политики Гитлера и, во-вторых, в поражениях 
германской армии виновен будто бы только один Гитлер. [8] 
Факты, приведенные в книге, не дают развернутых контрдоказательств в масштабе 
второй мировой войны в целом. Но они свидетельствуют о том, что генеральный 
штаб в 1940-1941 годах ни в коей мере не стоял вне политики германского фашизма.
 Он был ее активным орудием, а в ряде случаев выступал как непосредственный 
соавтор ее курса. Руководящие лица из командования сухопутных войск — Браухич, 
Гальдер, Паулюс, Штюльпнагель, Хойзингер, Типпельскирх и другие — в 1940-1941 
годах нередко превращались в политических эмиссаров третьего рейха и были 
непременными участниками важнейших военно-политических совещаний на самом 
высоком уровне. 
Многие страницы второго тома «Военного дневника» заполнены сведениями 
политического характера. Их особенно много в тех местах, где рассматриваются 
вопросы, связанные с поражением Франции, с выработкой решения о войне против 
СССР, с попытками втянуть в войну Испанию, Венгрию, Румынию, а также с 
подготовкой нападения на Югославию. 
Так, 15 октября Гальдер детально рассматривает итоги политического совещания 
Гитлера с Муссолини, рассуждает о позициях Англии, Испании, Италии, о 
требованиях Франко, о необходимости создания «европейской коалиции против 
Англии», о возможном присоединении Венгрии к Тройственному пакту и т. 
д. 24 октября Гальдер подробно обсуждает эти политические вопросы с Браухичем; 
29-го заслушивает подробный доклад Этцдорфа о политической обстановке, обращая 
особое внимание на позицию Петэна в вопросах сотрудничества Франции с Германией,
 на франко-английские отношения, положение в Югославии и т. д. 
Аналогичные записи политического характера мы встречаем 31 октября, 1, 2, 4, 14,
 16, 18, 24 ноября и во многих других местах «Военного дневника». Их содержание 
как нельзя лучше говорит о широкой политической информированности Гальдера и 
всех высших военных инстанций, о полном понимании идейно-классового назначения 
руководимой ими армии. 6 мая Гальдер подчеркивает: «Войска должны вести на 
Востоке также и идеологическую борьбу». 
Книгу Гальдера можно вполне считать одним из документов истории завершающего 
этапа складывания фашистской антисоветской коалиции. В сентябре 1940 года 
агрессивный Антикоминтерновский пакт Германии, Италии и Японии, подписанный еще 
в середине 30-х годов, был дополнен военно-экономическим пактом — так 
называемым Тройственным союзом, в основе которого лежала договоренность о 
разделе «сфер влияния» и установлении «нового порядка» в мире. 
«Военный дневник» предоставляет в распоряжение читателя материал, 
иллюстрирующий авантюризм германского [9] генерального штаба и высшего военного 
руководства в целом, особенно при выработке плана войны против Советского Союза.
 
Читая бесстрастные записи Гальдера, можно мысленно воссоздать картину 
гигантской подготовки завоевания многих европейских государств. Записи 
показывают, насколько оторванными от действительности были расчеты генштаба, в 
какой мере фашистские военные лидеры, находясь «на вершине успеха»,