и внезапный удар. Одна лодка должна была занять позицию в районе Арубы, вторая 
– у Кюрасао и начать действовать против танкеров, которых здесь было 
большинство. Еще 2 лодки заняли позиции в районе Тринидада. Топливные емкости 
на берегу Арубы и Кюрасао располагались очень близко к воде, и был запланирован 
их обстрел с моря. Чтобы не ставить под угрозу элемент внезапности, на который 
я очень рассчитывал при первой операции против торговых судов, я настоял, чтобы 
обстрел береговых объектов, который вполне мог оказаться неудачным, начался уже 
после первой атаки подводных лодок на суда противника. Чтобы я мог точно 
установить дату начала наступления, подлодки должны были проинформировать меня 
о прохождении долготы 40°, после чего я смог бы подсчитать, когда они достигнут 
зоны предстоящих боевых действий. Самое благоприятное время для операции у 
берега и в непосредственной близости от портов – это период новолуния в 
середине февраля, когда ночи особенно темные. Вот я и назначил 16 февраля днем 
начала операции.

Подводные лодки встретили очень оживленное движение танкеров и достигли 
немедленных успехов. Капитан-лейтенант Хартенштейн («U-156») потопил 2 танкера 
и решил обстрелять Арубу. Однако в результате ошибочных действий 
артиллерийского расчета снаряд взорвался в стволе орудия, и Хартенштейну 
пришлось выйти из боя. Главнокомандующий приказал на следующую ночь возобновить 
обстрел берега. Это оказалось невозможным, потому что береговые огни уже были 
погашены, и определить местонахождение объектов было очень сложно. Вторая 
подлодка, начавшая обстрел береговых емкостей с горючим, была вынуждена спешно 
отойти после появления сторожевых кораблей.

Реакция американцев на атаку у их берегов была очень быстрой, даже более 
быстрой, чем во время первой операции «Барабанный бой». Сначала движение судов 
на какой-то период вообще прекратилось, а потом возобновилось, но по другим 
маршрутам. Значительно усилилось воздушное патрулирование. Но поскольку 
подводные лодки действовали в основном ночью, а все указания судам об изменении 
маршрутов передавались днем, причем открытым текстом (или очень простым шифром),
 эти меры не слишком повлияли на результаты нашей работы. После первых атак я 
дал подлодкам полную свободу действий, чтобы они не оказывались привязанными к 
одному району, если пребывание в нем стало непродуктивным в результате 
переориентации маршрутов судов. Лейтенант Клаузен («U-129») добрался до берегов 
Гвианы и достиг хороших результатов. Капитан-лейтенант Ахиллес («U-161») 
отважно проник в гавани Порт-оф-Спейн Тринидада, портов Кастри и Санта-Люсия и 
потопил много судов, стоявших там на якорях. В начале марта 6-я лодка («U-126» 
командира Бауэра) прибыла в этот же район. Ее оперативной зоной стала 
территория между Наветренным проливом и Старым Багамским проливом. За две 
недели Бауэр израсходовал все торпеды и присоединился к остальным подлодкам для 
обратного перехода.

Так же как и первая, вторая атака на судоходные пути в американских водах 
оказалась очень успешной, даже несмотря на то, что обстрел береговых объектов 
не дал ничего.

В начале февраля командование подводного флота получило информацию об ожидаемом 
увеличении интенсивности движения британских судов как в северном, так и в 
южном направлении в районе Фритауна у западного побережья Африки. Это касалось 
судов, следующих из Индии и с Дальнего Востока мимо мыса Доброй Надежды и 
обратно. То, что такое увеличение должно последовать, казалось мне весьма 
вероятным. В октябре 1941 года мы убедились, что в этом районе активность 
судоходства была очень низкой, потому что англичане повернули свои суда на 
запад, в панамериканскую зону безопасности, где, как мы помним, Гитлер, все еще 
надеявшийся избежать открытого конфликта с Соединенными Штатами, запретил 
подлодкам атаковать. Если же американцы находились в состоянии войны с нами и 
подлодки начали действовать в зоне, ранее охраняемой американцами, причины 
изменения маршрута судов перестали существовать. Даже наоборот, англичане стали 
стремиться вернуться к более коротким и привычным морским путям. 
Привлекательность идеи отправки, несмотря на большой успех в американских водах,
 наших подводных лодок для внезапной атаки на британские суда в Восточной 
Атлантике была усилена и другими соображениями. До сих пор американский 
военно-морской флот демонстрировал полную неспособность помешать немецким 
подводным лодкам достичь грандиозных успехов в своих же водах. Сохранение 
размера потерь на том же уровне вряд ли было возможным для союзников. 
Представлялось весьма вероятным повторение событий предыдущего год;»,, только 
наоборот – теперь американцы могли обратиться к англичанам с просьбой помочь им 
в войне против немецких подводных лодок. А если так, противолодочные меры 
англичан в восточной зоне Атлантики оказались бы ослабленными из-за перевода 
части сил в американские воды. Такая оценка вероятных действий противника и 
заставила меня отправить в середине февраля 2 подводные лодки в район Фритауна.

Они достигли указанного района в начале марта и обнаружили, что активность 
противника весьма значительна, но проявляется нерегулярно. Они потопили 11 
судов. Таким образом, решение об отправке подлодок было правильным. Неожиданное 
и весьма удачное появление немецких подводных лодок в этом районе вполне могло 
остановить переброску противолодочных сил в Соединенные Штаты и таким образом 
продлить благоприятные для нас условия в американских водах. Теперь мы точно 
знаем, что перевод британских противолодочных сил в помощь американскому флоту