районе. До настоящего времени сделан только один вылет. На дальнейшие запросы 
неизменно получаем ответ об отсутствии подходящих самолетов».

Мы уже 5 месяцев находились на побережье Атлантики, а командование подводного 
флота так и не получило обещанной поддержки с воздуха. Не дали нам возможность 
и создать собственное авиационное разведывательное подразделение. 14 декабря 
1940 года я снова обобщил наши требования и передал соответствующий документ на 
рассмотрение командованию ВМС. Я писал:

«1. Подводные лодки для целей разведки почти бесполезны. Они имеют слишком 
ограниченный обзор. Для производства разведки на большой территории им 
требуется много времени, и к тому же мы не обладаем достаточным числом подлодок,
 чтобы даже пытаться это сделать. В любом случае использование подводных лодок 
для этих целей было бы неправильным и означало бы потерю их боевой мощи. 
Подводный флот мог бы достичь гораздо большего, если бы субмарины не болтались 
неделями в море, ожидая появления жертвы, а были направлены непосредственно к 
цели, обнаруженной с воздуха. Все части вооруженных сил имеют особые средства 
для разведки, кроме подводного флота.

2. Произведя разведку, воздушные силы могли бы дать нам точную информацию о 
местонахождении и курсе торговых судов противника в море, получив которую мы 
использовали бы подводные лодки с максимальной эффективностью.

3. Самолеты-разведчики могли бы производить разведку территории, прилегающей к 
местам скопления подводных лодок в море, передавая информацию о присутствии 
всех потенциальных целей. Таким образом, с одной стороны, обнаруженная цель 
всегда подвергалась бы нападению находящейся вблизи подводной лодки, а с другой 
– мы были бы уверены, что через район концентрации подводных лодок ни одна цель 
не пройдет ими не замеченной (из-за ограниченного обзора).

4. Возможности взаимодействия подводного флота и авиации не ограничиваются 
только разведкой. В течение дня самолет может поддерживать контакт с целью до 
подхода к ней подводной лодки или же может направить к цели лодку с помощью 
определенных сигналов, если контакт утерян. Самолет может восстановить контакт 
с целью на следующий день на рассвете и т. д. В общем, необходимо наладить 
максимально близкое тактическое сотрудничество в совместных операциях.

5. ыполнение этих миссий ни в коей мере не будет мешать или ограничивать 
обычные атаки с воздуха на корабли противника. Чем больше тонет судов в 
результате атак с воздуха, тем больше паника в рядах противника, что, 
безусловно, на руку и подводному флоту. Районы, в которых действуют подводные 
лодки, являются перспективными и для воздушных атак, поскольку подводные лодки 
всегда действуют в местах пересечения торговых путей противника. Нет никаких 
ограничений на действия авиации при наличии вблизи субмарины. Единственное, 
чего авиаторы ни в коем случае не должны делать, это бомбить подводные лодки. 
Опыт показывает, что ошибки в идентификации вполне возможны и допускаются 
довольно часто. До начала атаки летчику следует прежде всего удостовериться, 
что субмарина, которую он видит в море, является вражеской. 6. Формы 
сотрудничества могут быть обсуждены на совещаниях с участием представителей 
воздушных формирований. Но чтобы оно действительно начало развиваться и были 
достигнуты серьезные результаты, необходимо:

а) выделение для этой цели соответствующих сил;

б) строгое определение порядка командования. Разведывательный вылет должен 
направляться тем

субъектом, для которого производится разведка. После обнаружения конвоя 
последующее руководство операцией (поддержание контакта и т. д.) должно быть 
организовано исходя из основной задачи – атаки на конвой тем, кто руководит ее 
выполнением. Это ни в коей мере не ограничит тактическую свободу офицера, 
командующего воздушным формированием. Это значит, что границы района разведки и 
число необходимых для этого самолетов должны устанавливаться командованием 
подводного флота, которое должно располагать достаточными силами, чтобы 
обеспечить действительно эффективное ведение подводной войны…»

2 января 1941 года я еще раз тщательно проанализировал свои соображения по 
этому вопросу и передал их гросс-адмиралу Редеру. В тот же день он отправил 
меня к начальнику штаба командования вермахта Йодлю. Я должен был объяснить ему 
лично трудности положения, в котором мы оказались. Беседа, на мой взгляд, 
прошла вполне удовлетворительно, Йодль меня понял. Я настаивал на ежедневных 
разведывательных полетах 12 «кондоров» (самолеты с максимальной дальностью 
полетов), несколько единиц которых уже было в распоряжении 40-й группы в Бордо.

После этой беседы 7 января 1941 года Гитлер лично вмешался в действия 
рейхсмаршала Геринга и отдал под мое командование 40-ю группу.

Услышав об этом, я записал в военном дневнике:

«Такой приказ – большой шаг вперед. Правда, это, конечно, лишь первый шаг в