(командир фон Матушка) заняла позицию в Северном проливе к северу от Ирландии и,
 согласно информации англичан, потопила там корвет «Хорст Касл» и 4 торговых 
судна.

Неплохие результаты были достигнуты также в Ирландском море, на западном входе 
в Английский канал и в районе Шербура. Прибрежные операции подлодок со 
шноркелями в более удаленных районах тоже оказались успешными. В октябре 1944 
года, по сводкам англичан, «U-1232» (командир Добрац) потопила 4 судна (24 331 
тонна) и торпедировала пятое (2373 тонны). «U-870» (командир Хехлер) успешно 
действовала даже в районе западнее Гибралтара.

К концу января мы установили очень приятный, по крайней мере для нас, факт: 
шноркель превратил даже старые подлодки в эффективный инструмент войны. В 
предыдущем квартале показатель эффективности подлодок в море был так же высок, 
как и в августе 1942 года. Но принципиальная разница заключалась в том, что в 
1942 году подлодки оставались в море в среднем 60-100 суток, и 40 из 60 суток 
они проводили в оперативной зоне. В декабре 1944 года они оставались в море в 
среднем 37 суток, из которых 9 проводили в оперативной зоне. На то было 
несколько причин. Мы лишились баз в Бискайском заливе, поэтому величина 
отношения времени, проведенного в море, к времени в порту резко уменьшилась. 
Расстояние от новых баз к оперативным зонам стало больше, а преодолевая его под 
водой со шноркелем, лодка двигалась медленнее и, значит, тратила больше времени 
на переход до оперативных зон и обратно. Поэтому общее количество потопленного 
тоннажа было намного ниже, чем в 1942 году. Об изменении такого положения можно 
было говорить только после ввода в эксплуатацию новых подводных лодок с большой 
подводной скоростью.

Наибольшее удовлетворение принес нам тот факт, что, как выяснилось, в конце 
января 1945 года наши потери намного уменьшились. Они составили 10,4% от общего 
количества подлодок в море, что было немного выше, чем во второй половине 1942 
года, зато значительно ниже, чем в 1940-м и 1941 годах.

Таким образом, можно сделать вывод, что благодаря эффективности шноркеля и 
беспримерному мужеству наших подводников чисто оборонительная, сковывающая силы 
противника акция переросла в полномасштабную наступательную кампанию в 
прибрежных водах противника. Кроме того, команды подлодок извлекли немалую 
пользу из операций на мелководье – они получили опыт нахождения вблизи 
береговой линии, имеющей извилистую конфигурацию, в условиях приливно-отливных 
течений, что затрудняло их обнаружение патрульными кораблями. Во время 
пребывания подлодок в прибрежных водах противника мы постоянно напоминали 
командирам, что они должны действовать неожиданно для противника. К примеру, 
при нападении на конвой, следующий вблизи берега, атаковать нужно со стороны 
берега, а не со стороны моря и после атаки уходить также в сторону берега, а не 
в открытое море.

В конце января, ввиду того что достигнутые результаты оказались неплохими, а 
потери приемлемыми, командование подводного флота приняло решение направить 
лодки, которые будут приняты в эксплуатацию в феврале, также в прибрежные воды 
противника.

Это решение вовсе не было простым и легким. Противник мог намного усилить 
оборону в этих водах, и по всем признакам именно так и должен был поступить. 
Кроме того, находясь там, подлодки должны были соблюдать радиомолчание. Это 
означало, что информация о судьбе лодок будет получена командованием только по 
окончании похода, то есть спустя много недель после их выхода в море. Да и в 
случае неблагоприятного развития событий что-то предпринять будет невозможно.

Но с другой стороны, каждое судно с военными грузами, идущее во Францию или в 
устье Шельды, которое мы сможем потопить, облегчит участь наших солдат на суше. 
Да и использование наших подводных лодок для сковывания легких сил противника в 
прибрежных водах, не давая высвободить их для атаки на наше судоходство в 
Северном море, в Скагерраке и у берегов Норвегии, также не было снято с 
повестки дня. Начиная с конца ноября, к примеру, через эти воды шел непрерывный 
поток транспортов, везущих войска для укрепления фронтов на границе Германии.

Доклады, представленные капитанами подводных лодок после возвращения из боевых 
походов в феврале и начале марта, показали, что принятое в январе решение 
продолжать использование наших подлодок в прибрежных водах противника было 
правильным.

Однако в марте у нас снова появились основания для беспокойства. Перехваченные 
нами радиосообщения противника не содержали никакой информации о том, чем 
заняты сейчас наши подлодки. 13 марта мы получили сообщение с «U-260» (командир 
Бекер), в котором говорилось, что субмарина, находясь на глубине 250 футов и 
примерно в 60 футах от дна, была повреждена взрывом мины. Капитан информировал 
о том, что поднять подлодку на поверхность ему удалось с большим трудом, и 
теперь он намерен приказать команде покинуть тонущий корабль и высадиться на 
ирландский берег.

Так мы получили доказательство создания противником глубинных минных полей,