до широких масс тот дух, который являлся нашей сущностью. Как мы могли 
надеяться освободиться от оков Версальского договора и восстановить свое 
положение в семье народов как суверенного, независимого государства, если 
позволяли себе игнорировать такие пришедшие из древности добродетели, как 
патриотизм, дисциплину, преданность долгу, а ведь именно они в свое время 
возвеличили Пруссию и Германию. Мы все должны были в полной мере осознавать, 
что живем в эпоху, когда судьба каждого неразрывно связана с судьбой всех.

С 1924-го по 1927 год я работал в штабе ВМС в Берлине. За эти годы я проникся 
глубоким уважением к начальнику штаба ВМС адмиралу Ценкеру и министру обороны 
Гесле-ру. По долгу службы я занимался вопросами внутренней политики, влиявшими 
на флот. Эти же обязанности позже выполнял от имени армии и флота генерал фон 
Шлейхер. Кроме того, я отвечал за дисциплину и соблюдение военного 
законодательства.



В силу служебных обязанностей мне приходилось посещать рейхстаг и его комиссии. 
Мне чрезвычайно не нравилось большое количество партий, то, как интересы партий 
считались приоритетными по сравнению с интересами государства, долгие, 
казавшиеся бесконечными дебаты. В рейхстаге все проблемы решались с учетом 
политической тактики, которую всегда рассматривали как предмет первостепенной 
важности. Лично я всегда предпочитал, чтобы любые вопросы решались быстро и 
объективно, как на службе. Но об этом можно было только мечтать.

С 1930-го по 1934 год я работал в штабе ВМС в Нордзее. В течение первого года 
или около того моим непосредственным начальником был капитан Канарис, 
удивительно политически грамотный человек. Он был человеком сложным, 
неоднозначным, часто непредсказуемым. Мы с ним не слишком хорошо ладили.

В качестве старшего офицера штаба я отвечал за подготовку плана действий штаба 
в случае внутренних беспорядков.

В эти годы умеренные партии в стране постепенно утратили свое влияние. На 
выборах 14 сентября 1930 года во весь голос заявила о себе партия 
национал-социалистов, вторая по силе в рейхстаге. После нацистов шли коммунисты,
 собравшие 4,5 миллиона голосов и получившие 76 мест в рейхстаге. На выборах в 
июле и ноябре 1932 года нацисты стали уже сильнейшей партией в рейхстаге. 
Коммунисты сохранили третье место с 89 местами в июле и 100 – в ноябре. Все эти 
годы периодически разгорались уличные бои между правыми и левыми, в которых не 
обходилось без убитых и раненых. Постоянно существовала угроза еще более 
серьезных беспорядков. Возможность, что настанет момент, когда вооруженным 
силам придется вмешаться, так же как и необходимость обеспечения постоянной 
охраны военных объектов, таких, как склады оружия, от попыток грабежей, 
являлась предметом тревоги штабных офицеров, в числе которых был и я. Нас 
систематически вызывали в Берлин на всевозможные совещания в министерстве 
обороны по мерам, которые необходимо принять в случае внутренних беспорядков. 
Обычно эти совещания проводил полковник фон Бредов, руководитель отделения 
вооруженных сил в департаменте генерала фон Шлейхера. В результате было принято 
решение, что вооруженные силы будут сражаться против всех экстремистских партий,
 как левых, так и правых, другими словами, и против нацистов, и против 
коммунистов.

Это означало, что армия направит оружие против большинства населения Германии. 
Когда в ноябре 1932 года канцлер фон Папен решил предвосхитить неминуемое 
развитие событий, распустив нацистскую и коммунистическую партии, главы 
вооруженных сил пришли к единодушному выводу, что в таком случае гражданская 
война неизбежна. Имеющимися силами сокрушить одновременно обе партии не 
представляется возможным, этот факт довел до сведения кабинета фон Папена 
генерал Шлейхер.

На отношение, сложившееся в вооруженных силах, несомненно, повлиял тот факт, 
что коммунисты набирали голоса. Тем, что коммунистическая партия в последние 
годы не стала сильнейшей, Германия обязана только появлению 
национал-социалистов. Если бы не они, коммунисты, скорее всего, захватили бы 
власть в стране путем кровавой революции. Конституционные партии и 
демократическое правительство 1920-х годов не могли сдержать рост 
коммунистической партии. Поскольку в случае гражданской войны вооруженные силы 
не могли одновременно сражаться и против правых, и против левых, им надо было 
сделать выбор в пользу одной из сторон. Армия не могла перейти на сторону 
коммунистов, это было очевидно. Вот почему она приветствовала назначение 
Гитлера канцлером Германии.

На партийных митингах Гитлер требовал прекращения классовой борьбы и 
установления нового социализма, освобождения страны от иностранной политической 
зависимости и концентрации всех имеющихся сил для решения задачи ликвидации 
безработицы и создания хорошо организованного, здорового государства. Под такой 
программой подписался бы любой немец, любящий Германию и сожалеющий о нехватке 
свободы, позволяющей вести собственную внешнюю политику, о тяжелом 
экономическом кризисе и внутренних политических разногласиях, раздирающих