Отставка Редера. – Я принимаю командование. – Мое отношение к нацизму. – 
Положительные стороны нацизма. – Неодобрение преследований евреев. – 
Непонимание Гитлером британского менталитета. – Почему я решаю сражаться за 
Германию. – Нельзя путать политику и долг. – Первые лычные встречи с Гитлером. 
– Я завоевываю его доверие и обеспечиваю поддержку флоту. – Стычка с Герингом



В середине января мне в Париж позвонил гросс-адмирал Редер. Он сообщил, что 
намерен подать в отставку и предложить в качестве своего преемника адмирала 
Карльса или меня. Он попросил в течение 24 часов дать ему ответ, считаю ли я 
себя готовым принять такое назначение.

Его звонок стал для меня полнейшей неожиданностью. Никто не слышал, что 
гросс-адмирал Эрих Редер подумывает об отставке. Не знал я до конца декабря 
1942 года и о том, что он резко разошелся с Гитлером во взглядах на перспективы 
использования крупных военных кораблей в операциях против русских конвоев. К 
сожалению, наш флот не достиг успехов, которых ждал Гитлер, и он в припадке 
ярости распорядился списать их как не имеющие никакой пользы для военных усилий 
страны.

Гросс-адмирал Редер начал активно протестовать против этого абсурдного приказа 
и, убедившись в непреклонности Гитлера, подал в отставку. Неприятно удивленный 
Гитлер попытался отговорить строптивого гросс-адмирала, но безуспешно.

Спустя 24 часа я позвонил Редеру и сообщил, что могу принять назначение.

Поэтому Редер, как и первоначально собирался, предложил Гитлеру в качестве 
своих преемников две кандидатуры: адмирала Карльса и меня. «Если Гитлер желает 
подчеркнуть, что подводный флот, по его мнению, имеет первостепенную важность, 
он выберет Дёница».

Выбор Гитлера действительно пал на меня – быть может, именно по той причине, о 
которой упомянул Редер. Также возможно, что в моем лице – командующего 
подводным флотом – он рассчитывал найти союзника в вопросе списания больших 
военных кораблей.

До тех пор у меня не было личных контактов с Гитлером, если, конечно, не 
считать коротких встреч перед отправлением в поход на крейсере «Эмден» и по 
возвращении из него, а также тех случаев, когда меня, как старшего офицера 
вооруженных сил, посылали к нему с докладом. В период с 1934-го по 1942 год я 
видел фюрера в общей сложности 9 раз, но только по приказу главнокомандующего.

Теперь, когда я сам стал главнокомандующим военно-морскими силами Германии, мне,
 конечно, предстояло чаще встречаться с Верховным главнокомандующим и главой 
нашего государства.

Прежде чем перейти к описанию моих официальных и личных контактов с Гитлером, я 
бы хотел сказать несколько слов о своем отношении к национал-социализму.

Я происхожу из старинного прусского рода. Мои предки веками владели землями в 
приграничных районах Германии на Эльбе вблизи устья Заале. Именно от йоменов 
впоследствии произошли протестантские священники, офицеры, писатели.

Прусская история, а более всего война за независимость (имеется в виду война 
1813-1814 годов против Наполеона), воспламенила мое юношеское воображение. С 
детства я отлично помню слова отца, что он дал бы себя разрезать на мелкие 
кусочки ради «старого Вильгельма» – кайзера Вильгельма I. В семье мы были 
начисто лишены индивидуализма, зато глубоко прониклись корпоративным духом 
прусской общины, к которой принадлежали. Поступив на военную службу, я не 
испытывал никаких неудобств из-за постоянной муштры и строгих требований 
дисциплины – все это было для меня совершенно естественно. Еще ребенком я с 
молоком матери впитал уверенность, что исполнение долга превыше всего. Перед 
Первой мировой войной я служил за границей на корабле «Бреслау». Служба оказала 
на меня огромное влияние и еще более укрепила чувство патриотизма. Я увидел 
Германию издалека, со стороны, получил возможность сравнить ее с другими 
странами, а мелкие недостатки с большого расстояния не заметны…

Крах 1918 года оказался для меня тяжелым ударом, как и для любого немца, 
любящего свою страну.

То, что мы, офицеры послевоенных лет, должны оставаться в стороне от партий и 
политики, казалось мне совершенно очевидным, ведь только так мы сможем 
выполнить свой долг перед народом и государством.

В качестве логического следствия этого принципа представители вооруженных сил 
не голосовали. Мы просто исполняли свой долг, будучи солдатами и матросами, и 
считали это для себя достаточным. Конечно, мы приветствовали отдельные 
патриотические движения, появившиеся в то время. Нам казалось, что они доносят