30 января приказ за подписью Гиммлера кладет конец моей карьере командира 
диверсионного отряда. На меня возлагается задача сформировать из моих "особых 
частей" плацдарм на восточном берегу Одера, близ Шведта, и удержаться там во 
что бы то ни стало, чтобы позволить подготовить последующее наступление, 
которое начнется с этого плацдарма. 

После невероятных сложностей мне удается набрать достаточное количество частей, 
впрочем весьма разношерстных, чтобы твердо занять назначенные позиции. Удается 
также установить минимум артиллерии и в особенности несколько поднять боевой 
дух солдат. Это разгром - верный, непоправимый, неизбежный. Разумеется, о 
наступлении даже не пойдет и речи. Став командиром дивизии, я тщетно пытаюсь 
ограниченными, но беспрестанными ударами помешать развертыванию боевых порядков 
советских армий, которые готовятся нанести нам последний удар. Вскоре плацдарм 
оказывается всего лишь островком в бурном потоке миллионов беженцев и тысяч 
беглецов в военной форме. Но мы пока держимся, во всяком случае до 28 февраля, 
когда приказ фюрера вызывает меня в Берлин. С болью в сердце я прощаюсь со 
своими "особыми частями", которые я уже больше никогда не увижу. 

В последующие месяцы обвал военного сопротивления Германии только нарастает. Не 
буду здесь останавливаться на сумятице, упадке духа, ужасных сценах, которые 
происходят повсюду, - это болезненные воспоминания, которые я совсем не хочу 
ворошить. 10 апреля 1945 года я оказываюсь в Австрии, в почти окруженной Вене. 
В то утро немецкое радио объявляет: 

- "Берлин останется нашим, Вена будет освобождена!" 

Несколько минут спустя на площадь в центре Берлина упадет первый русский снаряд.
 В Вене я хорошо вижу, что все потеряно. Мой родной город уже оккупирован 
советскими солдатами, за исключением нескольких районов, которые держатся еще 
чудом. 

30 апреля - в этот день я ухожу с небольшим отрядом с сторону Альп - к нам 
приходит известие о смерти Адольфа Гитлера. Решительно, это конец. 

6 мая гросс-адмирал Дёниц, глава нового немецкого правительства, объявляет о 
прекращении военных действий. Начиная с этого дня, всякие передвижения войск 
запрещены. Но я уже принял решение укрыться вместе с людьми и с офицерами, 
которые у меня еще остаются, в Альпах, в районе Тауэрна. Разумеется, 
пресловутый "баварский опорный район", последняя крепость для последних 
приверженцев, не существует, впрочем, он никогда и не существовал, кроме как на 
бумаге. 

И вот мы - Радль, Хунке, три солдата и я - устроились в небольшой избушке над 
Радштаттской долиной. Мы знаем, что это местечко только что занято американской 
частью. Поскольку я полагаю, что американская секретная служба меня разыскивает,
 то предупреждаю этих военных письмом, что через несколько дней сдамся. Пока же 
мне хотелось бы насладиться глубоким покоем, который царит в этой местности. 
Ответа нет... 

Но не могу же я до бесконечности сидеть в этой хижине! Снова посылаю письмо в 
американскую часть с просьбой, чтобы они согласились 15 мая предоставить в мое 
распоряжение машину, на которой я смог бы поехать в Зальцбург. Мы намереваемся 
явиться в штаб американской дивизии, расквартированной в этом городе, и сдаться 
в плен. 

Пополудни 15 мая мы прибываем в Зальцбург. Сначала никому до нас нет дела. 
Поскольку мы настаиваем, то нас перевозят в соседний городишко, где нашу сдачу 
соглашается принять командир батальона. Переводчик прежде всего требует мой 
револьвер. Затем мне приходится вывернуть карманы, меня обыскивают... 

Теперь уже война и в самом деле для нас закончилась. Я считаю, что, подобно 
многим другим, честно выполнил свой долг; мои люди вели жестокие бои на всех 
фронтах - и все это, чтобы испытать разгром. Теперь будь что будет - я всего 
лишь пленный. 

ЮЛИУС МАДЕР 

ПО СЛЕДАМ ЧЕЛОВЕКА 

СО ШРАМами 

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ РАССКАЗ 

О БЫВШЕМ НАЧАЛЬНИКЕ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ СС ОТТО СКОРЦЕНИ 

ОБЪЯВЛЯЕТСЯ РОЗЫСК 

ПРЕСТУПНИКА. 

Аресту подлежит